— Я слышал этот довод. Однако…
— Как только вид переходит к использованию орудий, он больше не зависит от природной среды. Напротив, он формирует среду сообразно своим потребностям. А в остальном развитие вида прекращается. Он даже начинает заботиться о слабоумных и генетически ущербных своих представителях. Нет, если говорить о пришельце, орудия у него, возможно, были лучше моих, но ни о каком интеллектуальном превосходстве речи быть но может. И уж тем более о том, чтобы поклоняться ему, как богу.
— Вы что-то слишком горячо уверяете себя в этом, — вырвалось у меня.
В ту же секунду я пожалел о сказанном. Разгонщик весь затрясся и обнял себя обеими руками. Жест выглядел одновременно нелепым и жалостным-руки собрали целые ворохи кожных складок.
— А как прикажете иначе? Пришелец взял мою главную капсулу в кулак и поднёс к своему… к своему кораблю. Спасибо привязным ремням. Не будь их, меня раскрутило бы, как горошину в кипятке. И без того я на время потерял сознание. Когда я очнулся, на меня в упор смотрел исполинский красный глаз с чёрным зрачком посередине.
Пришелец внимательно оглядел меня с головы до ног. И я — я заставил себя вернуть взгляд. У него не оказалось ни ушей, ни подбородка. Там, где у людей нос, лицо делил костный гребень, но без признаков ноздрей. Потом он отвёл меня на расстояние вытянутой руки, наверное, чтобы лучше рассмотреть капсулу. На этот раз меня даже не тряхнуло. Он, видимо, понял, что тряска может мне повредить, и сделал что-то, чтобы её не стало. Похоже, что вообще уничтожил инерцию.
Чуть позже он на мгновение поднял глаза и вгляделся куда-то поверх капсулы. Вы помните, что сам я смотрел в кильватер своему кораблю, в сторону системы Хорвендайл — туда, где красное смещение гасило большинство звёзд. — Разгонщик подбирал слова всё медленнее, всё осторожнее. Постепенно речь его затормозилась до того, что это причиняло мне боль. — Я давно перестал обращать внимание на звёзды. Только вдруг их стало вокруг много-много, миллионы, и все белые и яркие.
Сперва я ничего не понял. Я переключил экраны на передний обзор, потом на бортовой. Звёзды казалось одинаковыми во всех направлениях. И всё равно я ещё ничего не понимал.
Потом я вновь повернулся к пришельцу. И увидел, что он уходит. Понятно, что удалялся он куда быстрее, чем положено пешеходу. Он набирал скорость. Какие-нибудь пять секунд — и он стал невидим. Я пытался обнаружить хотя бы след выхлопных газов, но безуспешно.
Только тогда я понял… — Разгонщик поднял голову. — А где мальчишка?..
Разгонщик озирался, голубые глаза так и шарили по сторонам. Взрослые и дети с любопытством рассматривали его в ответ: ещё бы, он представлял собой весьма необычное зрелище.
— Не вижу мальчишки, — повторил разгонщик, — Он что, ушёл?
— Ах, вы про того… Конечно, ушёл, почему бы и нет?
— Я должен кое-что узнать.
Мой собеседник поднялся, напрягая свои босые, размозжённые ноги. Перешёл дорожку — я за ним, ступил на траву — я за ним. Он продолжал свой рассказ:
— Пришелец был действительно очень внимателен. Осмотрел меня и мой корабль, а затем, видимо, уничтожил инерцию или каким-то образом заслонил меня от действия ускорения. И погасил нашу скорость относительно системы Кошей.
— Но одного этого мало, — возразил я. — Вы бы всё равно погибли.
Разгонщик кивнул.
— И тем не менее поначалу я обрадовался, что он убрался. Он вселял в меня ужас. Заключительную его ошибку я воспринял едва ли не с облегчением. Она доказывала, что он… человечен, конечно же, не то слово. Но, по крайней мере, способен на ошибки.
— Смертен, — подсказал я. — Он доказал, что смертен.
— Не понимаю вас. Да всё равно. Задумайтесь на миг о степени его могущества. В течение полутора лет, разгоняясь при шести десятых «же», я набирал скорость, которую он погасил за какую-то долю секунды. Нет, я предпочитал смерть такому жуткому обществу. Поначалу думал, что предпочитаю.
Потом я почувствовал страх. Это было просто нечестно. Он нашёл меня в межзвёздной бездне затравленным, ожидающим смерти. Он почти спас меня — и бросил на верную гибель, ничуть не менее верную, чем до нашей встречи!
Я высматривал его в телескоп. Быть может, мне удалось бы подать ему сигнал — если бы только я знал, куда нацелить лазер связи. Но я никого не нашёл.