— Осмотри его, — приказал охранник.
— Оказывается ты можешь говорить?
— Да. Прошёл курс обучения вчера.
— О!
— Надо обнаружить три неисправности. Указываешь их мне, я сообщаю дальше.
— Кому? Ах да, пилоту. А что потом?
— Потом устранишь одну, мы займёмся остальными. Затем запуск.
Опять испытание, подумал Корбетт. Скорее всего последнее.
Корбетт был взбешён, сразу принялся за работу, начав с полевых генераторов. Мало-помалу он забыл об охраннике с пилотом и мече, занесённом над его головой. Проведя много часов в кресле перед экраном, он назубок знал свой корабль. И только теперь к нему пришло чувство причастности к грандиозному проекту: он командир, а не винтик этого удивительного творения рук человека, — командир, которому поручено воплотить в жизнь… ага, в топливном баке слишком большое давление. Это серьёзно и нужно его осторожно уменьшить. Сбросив давление жидкого водорода, Корбетт тщательно осмотрел корпус корабля и ничего больше не обнаружил.
Шлюзовая камера имела три двери. Он закрыл наружную и, когда зажглись зелёные сигнальные лампы, две другие. Бросив взгляд на приборы, расположенные у него под подбородком, Корбетт протянул руку к замку гермошлема и замер. Вакуум?
Но контрольно-измерительные приборы на борту звездолёта показывают воздух, а его — вакуум. Чему верить? Правда, не слышно никакого шипения. И потом, насколько герметичен шлем?
Проклятый Пирс только и ждёт, чтобы он снял его, находясь в вакууме. Как проверить? Корбетт повернул голову, нашёл водопроводный кран и повернул его. Вода под действием лунного притяжения причудливыми пятнами разлилась по полу.
Корбетт облегчённо вздохнул, снял шлем со скафандром и продолжил осмотр. Электромагнитные двигатели нет смысла проверять, не вызвав при этом массу неполадок в линейном ускорителе. Контрольно-измерительные приборы в порядке, система жизнеобеспечения тоже. Установки подачи кислорода работали нормально, вот только механизм канализации забит, но этой грязной работой можно будет заняться потом.
Не связана ли неисправность скафандра с неисправностью корабля?
Всё необходимо проверить самым тщательным образом, ведь государство могло что-нибудь и упустить. Как-никак это был его корабль., его жизнь.
Камера анабиоза напоминала большой гроб, — гроб, в котором он так долго находился. Корбетт невольно содрогнулся, припомнив те двести лет, которые он провёл, лёжа в жидком азоте.
Ему опять подумалось, а умер ли в самом деле Джером Корбетт, но, отогнав мрачные мысли, он продолжил осмотр.
Криогенная камера функционирует безупречно, но вот компьютер… Пришлось долго возиться с ним, и в конце концов отыскался микроскопический разрыв в сверхпроводящей цепи.
Негодяи! Корбетт снова надел скафандр и отправился докладывать охраннику.
Тот выслушал его, переговорил с пилотом и сказал:
— Ты справился. Выправь окончательно давление в баке, а мы займёмся остальным.
— Мой скафандр барахлит…
— Новый найдёшь на борту.
— Мне ещё надо поработать с компьютером. Я должен убедиться, что он не откажет.
— Не откажет. Когда выровняешь давление, можешь взлетать.
Внезапно Корбетт почувствовал, что Луна уходит у него из под ног.
Старт звездолёта Корбетт перенёс тяжело: перед глазами замелькали цветные круги и кровь ударила в затылок, но он выжил. Немного придя в себя, Корбетт с трудом выбрался из кресла и подплыл к иллюминатору как раз во время: далеко внизу под ним раскинулся восхитительный лунный пейзаж…
Теперь началось свободное падение, которое будет продолжаться до тех пор, пока он не окажется на орбите Меркурия, в самой гуще солнечного ветра, состоящего из протонов. Этот ветер вместе с гравитацией Солнца разгонит его аппарат до заданной скорости.
Не зная, чем заняться, Корбетт сел за компьютер. Но тут ему в голову пришла мысль, что за ним может следить государство.
Немного подумав, он пожал плечами; в любом случае его уже не остановить. Он и так сказал слишком много.
Компьютер дал ответы, которые вполне удовлетворили его.
Оказывается, при высоких скоростях электромагнитные поля обладают эффектом самоусиления и скорость корабля становится практически неограниченной.
Сгорая от нетерпения, Корбетт пересел к пульту управления и начал манипулировать полями, и сразу корабль, подхваченный невидимыми крыльями, сильно тряхнуло. Тогда он осторожно направил поля ближе к кораблю, боясь потерять равновесие в этом месте, где поток протонов был таким слабым.