— Думаю, — пробормотала она, — так было бы лучше, чем… чем это все.
— Несомненно.
— Но ты должен был сказать мне об этом.
— Я ждал подходящего момента. Прости, что тебе пришлось узнать об этом именно так. Она, наверное, повергла тебя в настоящий шок.
— Да, скажу я тебе.
— Но ты хорошо с этим справилась. Ты — умница, — с этими словами он распахнул ее кимоно.
— Даррен! — она быстро прикрылась. И посмотрела на Джойс. По виду которой нельзя было сказать, что она подглядывает. Взгляд бывшей жены был устремлен не на Барбару, а на открытое окно над кроватью, вид которого, казалось, развлекал ее.
— Ну же, — сказал Даррен. — Расслабься.
— Но Джойс…
— Она не может видеть, что мы делаем, она же мертвая!
— Какая мне разница? Не перед ней. Ни за что.
— Ты ведешь себя глупо.
— Глупо? Черт возьми!
— Тссс, тссс. Успокойся. Все хорошо. Я о ней позабочусь. — Даррен низко наклонился, приподнял краешек кимоно, обнажив низ живота, нежно поцеловал ее туда, и перелез через кровать. Встав перед Джойс, он снял свою велюровую пижаму.
— Ты же простишь меня? — спросил он, и накрыл ее пижамой.
Отошел. Посмотрел на Барбару. Улыбнулся.
— Так лучше?
— А не мог бы ты вынести ее в коридор или еще куда-нибудь?
Даррен, казалось, расстроился.
— Это некрасиво. Это и ее спальня тоже, ты же знаешь. Я не могу просто так вынести ее отсюда.
Барбара вздохнула. Эта ночь должна была стать первой, которую они провели бы как муж и жена. Она не хотела поднимать шум. Кроме того, это действительно было не так плохо, ведь лица Джойс не было видно.
— Ладно, — сказала она.
— Я могу снова положить ее под кровать, если ты…
— Нет, все в порядке.
Под кроватью она была бы гораздо ближе. Прямо под ними, как тогда, когда они занимались любовью. Ужасно.
Даррен повернулся к выключателю.
— Нет, не выключай свет.
— Ты уверена?
— Я не…хочу быть с ней в темноте.
— Как скажешь, дорогая.
Когда он вернулся в кровать Барбара, приподнялась и сняла кимоно. Потом она взглянула на Джойс, улеглась и закрыла глаза.
Даррен залез на Барбару и поцеловал ее в губы.
— Я так горжусь тобой, — шепнул он.
— Я знаю. Я — умница.
— Так и есть. На самом деле.
Барбара ничего не могла поделать — каждый раз, как Даррен целовал ее, ласкал ее или входил в нее, она поглядывала на Джойс. Его вторую жену. Его мертвую жену. Лежащую здесь, накрытую пижамой. Которая была натянута не настолько низко, чтобы скрыть, как ее прозрачная ночнушка, колыхаясь на ветру, касалась темного пучка волос у нее между ног.
Он занимался с ней любовью, подумала Барбара. Здесь, на этой самой кровати.
Знает ли она? Знает ли она, что он занимается сейчас этим со мной, прямо перед ней? Ревнует?
Не выдумывай.
Барбара попыталась стряхнуть эту мысль с себя. Но не смогла.
Выбрав подходящий момент, она изобразила оргазм.
Даррен некоторое время приходил в себя. Скоро после того, как он снова задышал ровно, Даррен прошептал:
— Видишь, все было хорошо.
— Ага.
— Она же тебя не беспокоила, да? Джойс, я имею в виду.
— Нет, на самом деле.
Ложь. А почему бы и нет?
— Готов поспорить, что с ней тебе было лучше. Мне было.
«О Боже», — подумала Барбара, но вслух сказала:
— Не знаю. Может быть.
Через некоторое время Даррен сказал:
— Может, теперь я могу выключить свет?
— Нет, не выключай.
— Ты же уже не боишься?
— Немножко.
— Ну хорошо. Я уверен, что ты уже немножко к ней привыкла.
Я никогда к ней не привыкну, сказала Барбара про себя. Никогда.
Даррен скоро уснул. Барбара тоже старалась, но не могла уснуть из-за мыслей, что переполняли ее голову. Она только что вышла замуж за человека, который держал свою мертвую жену у себя в спальне. И ему это нравилось. И явно заводился, занимаясь любовью, от того, что она рядом.
Ужасно. Отвратительно.
Но мысли о том, как все изменится, когда она избавится от Джойс, успокоили Барбару. Успокоили настолько настолько, что она почти смогла уснуть.
Но каждый раз, погружаясь в сон, она просыпалась в тошнотворном ужасе и должна была посмотреть. Чтобы убедиться, что Джойс не двигалась, не стянула пижаму с головы, не подползла ближе к кровати.