— Он должен был её размора… розить, — многозначительно указал Джош.
— Угу, да, но он этого не знал, как не знал и о продуктовых магазинах. Единственное место, где он мог найти больше печени, было в людях.
— А это откуда он знал? — спросил Джош.
— Оттуда, что съел печень у мамы и папы.
— А как он узнал, что она у них есть?
— Вот так вот и узнал. Джош, ты хочешь дослушать сказку до конца?
Мальчик вздохнул, потом сложил руки на коленках и терпеливо ждал, пока Гарольд продолжит.
— Вообщем, очень скоро Енох проголодался так, что нет сил, так проголодался, что ему просто необходимо было что — нибудь съесть. И вот, посреди ночи он выскальзывает из дома и начинает, крадучись шнырять по переулкам. У большинства домов в том районе были заборы, навроде нашего. Енох понятия не имел, что он может найти за этими заборами, но может быть… печень? Поэтому он выбирает самый красивый забор из красных досок, вот такой, как у нас, одним махом перепрыгивает через него и приземляется на заднем дворе такого же дома, как наш.
— Это был наш дом? — спросил Джош.
— Нет, не наш, это был дом в двух кварталах отсюда. И когда Енох приземляется на том заднем дворе он видит свет в одном из окон дома и прихрамывая, ковыляет к нему.
— Как дядя Джим?
— Дядя Джим хромал, потому что сломал ногу, катаясь на лыжах, Енох хромал, потому что был весь скрюченный и сгорбленный и одна нога у него была на десять сантиметров короче другой.
— А-а-а.
— Ну, так вот, подкрадывается Енох к тому освещённому окну, прижимает к стеклу своё страшное волосатое лицо и заглядывает внутрь своим единственным жёлтым глазом.
Предвосхищая вопрос от Джоша, Гарольд быстро добавил:
— Другой глаз он выколол вешалкой, когда сидел в том шкафу.
Джош кивнул, закрыл рот и сглотнул. Он выглядел несколько бледным.
— Внутри комнаты, в тусклом свете ночника «Мишка „Барни“», Енох видит маленького мальчика, крепко спящего в своей кроватке. Долгое время он стоит и смотрит на этого мальчика. Его желудок рычит. Он чувствует себя всё голоднее и голоднее.
— У меня тоже ночник «Мишка „Барни“», — сказал Джош, нахмурившись.
— Да-а-а, у тебя тоже такой.
Джош нервно обернулся и посмотрел на окно. Он уже начал было отворачиваться, когда его взгляд резко метнулся назад.
У Гарольда поднялись на загривке волосы. Он повернулся к окну, увидел лицо за стеклом и ахнул…
Прежде, чем понял, что это всего лишь его собственное отражение.
— Там никого нет, — сказал он.
— Но я видел.
— Да это просто отражение, Джош. Послушай, дружище, может на первый раз хватит? Давай на этом закончим, уже поздно и…
— Нет, не уходи.
— Но…
— Ты должен рассказать мне сказку до конца.
— Тихо — тихо, приятель, хорошо, я дорасскажу. На чём я остановился?
— Енох смотрит в окно на спящего мальчика.
— Да, верно, Енох смотрит в окно на спящего мальчика и он ужасно голоден, поэтому медленно открывает окно, не издавая ни звука он залезает в комнату мальчика и подкрадывается к его кроватке.
— И тут мальчик стреляет в него из бластера — «пиу — пиу — пиу».
— Эй — эй — эй, это вообще — то моя сказка и так уж в ней вышло, что мальчик в него не выстрелил.
— Почему?
— Не было бластера.
— М-м-м.
— Енох наклоняется над кроваткой и от кошмарной смердящей вони, исходящей от его годами немытого тела, мальчик просыпается. Он видит перед собой раздутое безобразное волосатое лицо, видит один слезящийся жёлтый глаз, видит большие слюнявые клыки, видит здоровенные волосатые руки, тянущиеся к нему, хочет закричать, но тут Енох хватает его и откручивает голову — «хрясь»- а потом пирует на печени мальчика.
Джош, открыв рот, смотрел на отца, он выглядел преданным.
— Но ты же сам хотел страшную сказку, — напомнил ему Гарольд.
— Но это неправильно, так сказки не кончаются.
— Тебе не понравилась концовка? — спросил Гарольд, пытаясь сдержать улыбку.
— Она неправильная, — настаивал мальчик.
Его подбородок снова начал дрожать.
Гарольд вздохнул, чего он точно не хотел, так это, чтобы Джош сейчас расплакался.
— Ну, хорошо — хорошо, сказка на этом не кончается. Короче, с тех самых пор, Енох каждую ночь стал выбираться из дома. Шлялся по переулкам, пробирался на задние дворы, залезал в спальни к спящим мальчикам и девочкам, откручивал им головы и пожирал их печень!