Доктор озабоченно поспешил в прихожую.
— Где та… вещь, которую вы привезли?
Оуэн отвёл Нэша в гостиную, и они встали перед сундуком.
— Что нам с ним делать? — спросил Оуэн.
— Полагаю, его нужно сжечь, — ответил Доктор Нэш. — И я не думаю, что будет лучше, если мы откроем его, хотя не знаю, что внутри.
— Да, — согласился Оуэн, содрогнувшись, и потащил сундук в прихожую. — Что-то было вырезано над ним там, где я его нашёл. Не совсем паук, не совсем змея, и у него было лицо. Давайте, ради бога, вытащим его отсюда.
Они вынесли сундук в сад за домом, облили бензином и подожгли, встав наготове с кочергами в руках на тот случай, если кто-то будет вырываться из пламени. Но из сундука выпала только длинная белая конечность, когда крышка изогнулась, а затем содержимое стало пузыриться. Нэш и Оуэн наблюдали за костром до тех пор, пока ничего не осталось, кроме пепла, который сдуло ночным ветром. Затем они поехали в Гладстон Плейс и боролись со сном, пока не настало утро.
Оуэн покинул Виктория-Роуд на следующий день, и теперь пишет свои романы в комнате, выходящей на пляж Саутпорта. Он не забыл, однако, те кошмары; и когда ночью на море бушует шторм, он вспоминает грубо высеченную надпись на надгробье и повторяет: «Дай бог, чтобы она оставалась мёртвой».
Перевод: А. Черепанов
Рудник на Югготе[2]
Эдварду Тейлору было двадцать четыре года, когда его впервые заинтересовал металл, добываемый на Югготе[3].
До этого момента он вёл необычную жизнь. Тейлор родился вполне здоровым, в протестантской семье, в Центральной больнице Брайчестера в 1899 году. С раннего возраста он предпочитал сидеть в своей комнате и читать книги, а не играть с соседскими детьми, но такое поведение тоже не редкость. Большинство книг, которые он прочитал, тоже были заурядными, хотя Эдвард, как правило, уделял внимание самым необычным деталям; после прочтения Библии, например, он удивил своего отца, задав вопрос: «И как же колдунья из Аэндора вызвала дух покойного?» Кроме того, его мать, конечно, заметила, что ни один обычный восьмилетний ребёнок не читал «Дракулу» и «Жука»[4] с такой жадностью, как Эдвард.
В 1918 году Тейлор закончил школу и поступил в университет Брайчестера. Здесь и началась странная часть его жизни; преподаватели вскоре обнаружили, что научные исследования Эдварда часто сменяются менее общепринятыми практиками. Он возглавлял ведьмовской культ, члены которого собирались вокруг каменной плиты в лесу у дороги на Севернфорд[5]. В культ входили такие люди, как художник Невил Крогэн и оккультист Генри Фишер. Все участники впоследствии были разоблачены и изгнаны. Некоторые из них отвергли колдовство, но Тейлор оказался единственным, кто стал ещё больше интересоваться этой темой. Его родители умерли; благодаря наследству Тейлору не нужно было работать, так что он мог тратить всё своё время на исследования.
Но хотя Тейлор собрал много знаний, он всё ещё не был удовлетворен. Он позаимствовал у другого оккультиста «Откровения Глааки»[6] и дважды посетил Британский Музей, чтобы скопировать фрагменты из «Некрономикона». В его библиотеке имелась чудовищная безымянная книга Йоханнеса Хенрикуса Потта, которую отвергли издатели Йены[7], и это была книга, благодаря которой у него и возникло последнее увлечение. Эта отталкивающая формула бессмертия, написанная Поттом, была более чем наполовину верной, и когда Тейлор сравнивал некоторые из необходимых ингредиентов со ссылками Альхазреда, он собрал доселе несоединённую серию подсказок.
На Тонде[8], Югготе, иногда и на Земле бессмертия достигали с помощью таинственного способа. Мозг бессмертного пересаживался из одного тела в другое с интервалами в тридцать пять лет; если такая операция была невозможна, то использовался контейнер из ток'ла, в который помещали лишённый оболочки мозг на время, необходимое для поиска нового тела. Ток'л — это металл, широко используемый на Югготе, но на Земле он не встречается.
«Ящерицы-ракообразные[9] прибывают на Землю через их башни», — говорит нам Альхаздред. Не в их башнях, отметил для себя Тейлор, но через них, используя метод сворачивания пространства на себя, который был утрачен для людей со времён Джойри[10]. Это было опасно, но Тейлору требовалось найти форпост отродий Юггота и пройти там через барьер в транспортной башне. Опасность состояла не в путешествии к Югготу; барьер должен изменить внешние и внутренние органы тел, проходящих через него, или иначе ящерицы-ракообразные никогда не смогут жить в своих форпостах на Земле, где они добывают те металлы, которых нет на их планете. Но Тейлору были не по душе эти инопланетные шахтёры; однажды он увидел гравюру в «Откровениях Глааки» и испытал сильное отвращение. Это не было похоже на всё, что он видел раньше; тело югготианца на самом деле не было ящерицей, и его голова не слишком напоминала голову омара, но это были единственные сравнения, которые Тейлор мог сделать.
До этого времени он не мог бы отправиться к отродьям Юггота, даже если бы нашёл один из их форпостов. Но ссылка на странице в «Откровениях» привела его к следующему месту в «Некрономиконе»:
«Пока Азатот правит теперь, как он делал это в своей двустворчатой форме, его имя подчиняет всё, от инкубов, которые населяют Тонд, до слуг Й'голонака. Мало кто может противостоять силе имени Азатота, и даже призраки самой чёрной ночи Юггота не могут сражаться с силой Н…, его другого имени».
Таким образом Тейлора вновь заинтересовала возможность путешествия на Юггот. Ящерицы-ракообразные уже не казались ему опасными, но порой, размышляя о некоторых намёках в «Откровениях», Тейлор чувствовал прилив беспокойства. Иногда упоминалась яма, которая находилась рядом с одним из городов. Мало кто из ящериц-ракообразных уделял ей внимание, но все избегали проходить мимо этой ямы в определённые периоды года. Не было никакого описания того, что находилось в той яме, но Тейлор наткнулся на слова: «В это время года ящерицы-ракообразные радуются темноте Юггота». Но намёки были настолько расплывчаты, что Тейлор обычно игнорировал их.
К сожалению, «другое имя» Азатота не указывалось в «Некрономиконе», и к тому времени, когда у Тейлора возникла нужда в этом имени, разоблачение их ведьмовского культа привело к тому, что книга «Откровения Глааки» оказалась за пределами его досягаемости. В 1924 году Тейлор начал искать людей, обладавших полным изданием «Откровения». Однажды он случайно встретил Майкла Хиндса, одного из бывших членов их культа, у которого не было копии, но он предложил Тейлору посетить фермерский дом возле дороги, ведущей в Козлиный Лес.
— Это жилище Дэниеля Нортона, — сказал ему Хиндс. — У него есть полное издание и ещё много чего интересного. Нортон не очень смышлён, хотя… помнит все углы Тагх-Клатура, но он доволен тем, как живёт и поклоняется богам, и не использует свои знания ради личной выгоды. Я не особо люблю его. Конечно, он слишком глуп, чтобы навредить тебе, но меня все эти его знания пугают и раздражают.
Таким образом, Тейлор пришёл к Дэниелю Нортону. Этот человек жил со своими двумя сыновьями в старом фермерском доме, где им удавалось выживать с небольшим стадом овец и несколькими курицами. Нортон был туг на ухо и, как сказал Хиндс, не слишком умён, так что Тейлор раздражал сам себя, говоря медленно и громко. Фермер проявлял нервозность, пока Тейлор говорил, и оставался беспокойным, отвечая ему:
— Послушайте, юный сэр, это звучит так, будто я замешан в ужасных делах. Однажды у меня был друг, который спустился по Лестнице Дьявола, и он клялся, что вскоре его окружили югготианцы, повторяя за ним все слова его молитвы. Он-то думал, что у него есть заклинания, которые помогут ему преодолеть югготианцев на Лестнице. Но однажды мы нашли его в лесу, и это было так ужасно, что те, кто нёс его тело, больше никогда не были такими, как прежде. Его грудь и горло были разорваны, а лицо было всё синее. Те, кто знал, говорили, что существа, обитающие на Лестницах, схватили моего приятеля и полетели с ним в космос, где его лёгкие разорвались.