Как бы то ни было, Бейли страшно озаботился своими открытиями и, похоже, даже не сожалел о смерти доктора Фиске на Аляске. Кажется, через несколько дней у Фиске началась какая-то лихорадка. Бейли никогда не говорил об этом, но я точно знаю, что Фиске выполнил большую часть работы. Видите ли, он был первым, кто узнал об индейцах шошунаках, и отчего-то попытался сбежать из экспедиции. Бейли прибыл недавно и пользуясь случаем, стал трезвонить, заявляя, что якобы все достижения экспедиции — целиком его заслуга. Он приводил посетителей, чтобы показать этот уродливый тотемный столб и рассказать, как его сделали специально для него благодарные индейцы и подарили ему перед отъездом домой. О, он был очень самоуверен!
Я никогда не забуду тот день, когда мы впервые установили тотемный столб и я хорошо его рассмотрел. Я достаточно привык к диковинным вещам в силу специфики своей работы. Но, мистер, одного взгляда на этот тотемный столб было достаточно. Меня от него коробило.
Вы вообще видели эти столбы? Ну, по крайней мере ничего подобного этому. Вы знаете, что значит столб — это символ племени, что-то вроде герба, состоящего из изображений медвежьих богов, бобров и совиных духов, одно поверх другого. Этот тотемный столб был другим. Это были просто лица; шесть человеческих лиц, одно поверх другого, с руками, торчащими по бокам.
И эти лица были ужасны. Большие красные глаза, оскаленные желтые зубы, похожие на клыки; все лица оскаленные и коричневые, глядящие так, что казалось, будто они смотрят прямо на тебя. Когда около полудня тени падали на столб, все еще можно было видеть глаза, светящиеся в темноте. Говорю вам, в первый раз я так испугался.
После установки вошел доктор Бейли, толстый и щеголеватый, в новом костюме, и привел с собой кучу профессоров и разных шишек, и они стояли вокруг столба, а Бейли тараторил, как обезьяна, только что нашедшая новый кокос. Он вытащил увеличительное стекло и стал возиться с ним, пытаясь определить дерево и вид используемой краски, и хвастался, что шаман, Шоуги, сделал это в качестве особого прощального подарка и заставил людей племени работать день и ночь, чтобы вырезать столб.
Я слонялся вокруг и слушал его болтовню. Все равно в музее было безлюдно. Бейли рассказывал, как индейцы вырезали эту штуку в большой хижине шамана, работая только по ночам, с семью кострами вокруг, чтобы никто не мог войти. Они жгли травы в огне, чтобы призвать духов, и все время, пока они работали, люди в хижине молились вслух длинными песнопениями. Бейли утверждал, что тотемные столбы — самое священное, что есть у шошунаков; они думали, что души их умерших вождей уходят в столбы, и каждый раз, когда вождь умирал, перед хижиной его семьи ставили такой столб. Шаман Шоуги должен был вызвать дух мертвого вождя, чтобы тот поселился на столбе, и для этого требовалось много песнопений и молитв.
О, это было интересно. Бейли выложил многое из того, что знал, и все были впечатлены. Но никто из них не мог понять, как был сделан столб, был ли это единый кусок дерева или цепь из кусков. Они также не выяснили, что это было за дерево, и какой краской, использованной для украшения этих уродливых голов, оно покрыто. Один из профессоров спросил Бейли, что означают лица на этом шесте, и Бейли признался, что не знает — это была просто особая работа, выполненная шаманом, чтобы сделать ему прощальный подарок перед отъездом. Но все это заставило меня задуматься, и после того, как толпа ушла, я еще раз взглянул на столб. Я тоже хорошенько осмотрел его, потому что кое-что заметил.
Он помолчал.
— Дальнейшее может показаться вам долгим и глупым, мистер, но у меня есть веская причина рассказать все. Я хочу объяснить, что я заметил на этих лицах. Они не выглядели искусственными, понимаете, о чем я? Как правило, техника индийской резьбы довольно угловатая и жесткая. Но эти лица были вырезаны очень тщательно, и все были разными, как скульптуры человеческих голов. Идеально были вырезаны и руки, с ладонями на концах.
Это просто невообразимо. Мне не понравилось, когда я узнал об этом, тем более что уже темнело, а глаза смотрели на меня так, словно это были настоящие, живые головы, которые могли меня заметить. Странно было об этом думать, но именно так я себя и чувствовал.
А на следующий день я задумался еще больше. Весь день бродил по залу и не мог удержаться, чтобы не взглянуть на столб каждый раз, когда проходил мимо. Мне показалось, что лица стали яснее — теперь я мог узнать каждое из четырех нижних лиц, точно таких же, как лица людей, которых знал. Верхние были чуть выше, для лучшего обзора, и я не беспокоился об этих двоих.