— Привет, карантин пока идет, мне сделали прививку, но их единицы. Делают только молодым или здоровым с заслугами перед Воронежем. Я принес новый кислород на бонусы, попробуете?
Глава 9
Под чутким присмотром мужчин Наташа приобрела новые синяки и ссадины, но все-таки выбралась из глубокого сна. Илья жалел девушку, но после первого вечера уподобился остальным. Больше он чувствовал ревность и не хотел бы в будущем ее с кем-то делить. Гостья очнулась на третий день. Вставать пока не выходило, все тело болело, а вот приподниматься, чтобы поесть, получалось. Говорить тоже было пока невозможно, но девушка кивала в ответ на вопросы. А когда к ней начали ходить с факелами поодиночке, она со всей силы мотала головой в стороны, но сил отбиться не было.
Насилие такой формы девушке казалось более честным, инстинктивным. Кто сильнее, тот и берет свое. В городе ее физически насиловал только Андрей, а все государство вместе с жителями помогали ему морально. Она чувствовала себя более беспомощной. Такое насилие воспринималось остальными как норма, а девушка еще и улыбаться должна. Да и форма всего этого была извращенной. Писались и пишутся учебники соблазнения, соблюдаются ритуалы длительностью в жизнь. А после длительного насилия, сразу приходится готовиться к новому. Затем тебе исполняется сорок. Ты становишься никому не нужной, и, наконец, можешь спокойно умереть, не в силах попробовать жизнь. На улице она могла показать свои истинные чувства. Все участники понимали, что это отклонение от нормы. Но здесь есть куда убежать. Здесь есть возможность быть собой.
Сколько человек рядом Наташа упорно не понимала, хотя про себя пыталась сосчитать. Пятеро, вроде бы их пятеро.
Первый особо не трогает ее, он делает все механически, отрешенно, будто не с ней. Ставит факел в угол за кровать, так, что для Наташиных глаз, привыкших к свету, в комнате достаточно темно. Сам закрывает глаза и даже не стаскивает с нее накинутую шубу. Она не смогла его разглядеть: призрак темной бороды, длинных редких волос, пустые глаза, крупные черты, черствые руки. Длится все достаточно долго, зато не так больно, как с остальными. Потом он одевается, хрипло говорит: «Спасибо», и уходит. Он приходил два раза и оба раза был первым. Наташа чувствовала, что это разогрев, дальше придут более жестокие и животные люди.
Затем заходит второй. Второй раз он приходил не один, а с каким-то лежачим на кушетке. Тот пялил бесцветные глаза, полностью обросший рыже-черными волосами, как невиданный зверь из лаборатории. Второй переставляет факел поближе, и становятся видны его круглые юношеские черты лица, кожа краснеет, на фоне русых волос. Серые глаза с любопытством осматривают каждый сантиметр тела. Он кидает Наташину шубу на соседнюю кровать, но девушка не чувствует холода. Этот делает все агрессивно, он страстно рычит, бесконечно тыкается, не зная женского тела. Он щипает и вжимает в кровать острыми неаккуратно сгрызенными ногтями, оставляя синяки и ссадины по всему телу. Все происходит быстро, но слишком уж насыщенно.
Третий визит совершает четвертый мужчина. Он приходил один. Он тоже не знает женского тела, но старался все сделать не спеша, от чего тупая ноющая боль не прекращалась. Он гладил ее, а потом неожиданно ударял, может, и не специально. Во второй раз Наташа уже знала, что он придет последним. Сил мычать и вырываться не оставалось. На его посещении девушка уже неподвижно лежала и плакала от боли и несправедливости.
Потом приходит пятый мужчина, он похож на предыдущего. Такие же темные волосы, карие глаза, розовые пухлые губы. Он ложится рядом или на соседнюю кровать. Гладит девушку шершавыми пальцами, бормочет непонятные истории. Он с ней всегда. Она просыпается с ним и засыпает с ним. Он ее кормит, дает воду, греет руки. Он ее не обижает, но и не защищает. Из соседней комнаты она отчетливо различает два слова: «Илья, давай». Остальные слышатся шипением без облика. Тогда мужчина выходит, и начинаются пытки.
После последнего круга Наташа перестала плакать, давление в ушах ослабилось, и она услышала разговор в соседней комнате. Наконец-то! Не вырванные слова, звуки и шипение, а речь!
— Илья, как там твоя Машенька? — Дарина произнесла последнее слово, ставя ударение на каждый слог. — Ты четвертую ночь не спишь, давай я с ней посижу.
— Мне вона нормально! У меня сил ого-го. Хочешь, вместе посидим. Я ей рассказывал как вона змей ловить, как Мишка наш вона лисиц с белками скрещивал. Она все понимает, вона улыбалась. Ты тоже расскажи, кого в городе знаете, какие новости про них. Машенька вона сама и заговорит, кого узнает. А я послушаю. — Голос приближался, девушка понимала, что сейчас зайдут двое. — Давай-давай, вместе, ты прям с ней ложись, погреешь вона заодно.