Глава 10. Равновесие
Юная, совсем ещё молоденькая заря, неслышно подкралась к северным горам. Она тихонько скользнула подолом по вершине Эримантос, зацепила рукавом Дисхидиса и неспешно взошла на хребет Килини. И только потом, легкими, вначале совсем неуверенными шажками, а затем разгоняясь со всей скоростью, на которую была способна, сбежала вниз, к долине Атласа. Солнце вспыхнуло на колоколах храма Посейдона, потом схватило в горячие объятия шпиль святилища Клейто, чтобы своим огнистым золотом ослепить глаза случайным прохожим. Но на улицах в этот ранний час еще никого не было. Разочарованное светило выпустило из ловушки башни дворца, поиграло зайчиками на водах каналов и спустилось на равнину, чтобы целый день щедро дарить плодородное тепло всему острову. Правитель стоял у высокого окна, ставни которого были богато инкрустированы слоновой костью, и любовался восходом. День обещал быть занимательным: началась подготовка к походу на Афины. Ближе к полудню он планировал посетить конюшни, взглянуть на лучшие колесницы атлантов и отплыть в главный порт - триеры также требовали самого пристального внимания с его стороны. Нельзя было упустить ни одной детали: эта победа была особенно важна для всего государства. Ну, а пока что можно было перейти к приятному. Эвмел поднял колокольчик и трижды позвонил. Немедленно явились прелестницы в светлых хитонах и кожаных сандалиях, нежно обнимавших тонкие девичьи лодыжки. Кланяясь и порхая, они мгновенно расставили несколько золотых подносов с фруктами и напитками на специальную тумбу, и исчезли. Атлант в задумчивости взял в ладонь спелый персик и подбросил его. После обеда стоило навестить храм - возможно, там он найдет ответы на свои сомнения, которые с некоторых пор начали терзать его сознание. И сны, навязчивые сны... Не мешает вызвать дворцового лекаря: глядишь, примочки, которые тот советовал в прошлый раз, чем-нибудь да помогут. Вино из серебряного кубка имело странный привкус: надо будет сказать слугам, чтобы не увлекались обработкой купоросом - последнее время напитки из местного винограда стали горчить. На этом, пожалуй, стоило заканчивать трапезу. Владетель позвонил - проворные девушки убрали все так же бойко, как и принесли. Переодевшись, он первым делом отправился вниз: следовало начать с колесниц, препорученных Гадеру. Эвмелу хотелось поймать архонта на нерасторопности: ему совсем не понравилось выражение глаз близнеца на собрании, и сейчас правитель искал случай досадить брату. До конюшен, поблизости от которых находились и боевые квадриги, было далеко: требовалось пересечь два канала. Плывя на гоплитагагос, Эвмел рассеяно смотрел по сторонам. Работа шла полным ходом: люди трудились не покладая рук, собирая урожай дважды в год. Почвы орошались без устали, воды текли, как положено, разделяясь на три потока: в сады, на поля и к купальням. Перейдя по узкому опущенному мосту, он, наконец, добрался до ипподромов. К его удивлению, все конюшни были пусты; что до колесниц, то из боевых квадриг ни одной не было на месте. Правитель нахмурился. Неприятное смятение черной тучей опустилось на его сердце. «Что, если Гадер решил перехитрить меня, и сейчас, в тот самый миг, пока я стою здесь, мой дворец уже перешел под его власть?» - размышлял он. - «Но нет, вряд ли он настолько глуп - половина братьев поддерживает меня, а другая половина слишком разнежена и довольна своим существованием, чтобы затевать какие бы то ни было перевороты. Тогда в чем же дело?». Недоумевая, Эвмел вернулся в маленький порт, рассчитанный только на один корабль. Навстречу ему с довольной улыбкой на лице спешил брат, даже не догадывающийся о мыслях, посетивших атланта всего несколько секунд назад. - Гадер? - царственным кивком поздоровался владетель, стараясь, чтобы голос его звучал как обычно. - О мудрейший! - поклонился архонт. - Подготовка идет полным ходом. Я решил объездить квадриги в открытом поле: так проще обнаружить всевозможные недостатки. Там же работают наши лучшие кузнецы, на месте исправляя все ошибки. Вздохнув с облегчением и не показывая своего недовольства, Эвмел похвалил его за усердие и сразу же отпустил, решив про себя, что проверять лично труды брата не имеет смысла. Поездка на пристань требовала его присутствия и так же не терпела отлагательств. Морскими воротами владетель остался удовлетворен: в порту кипела своя, шумная и крикливая жизнь, стоял шум и гам. Но, несмотря на царившую неразбериху и снующих везде купцов, местных жителей, рьяно торговавшихся на рынках и перекрывавших собой все ходы, триста триер уже было спущено на воду в открытое море. Еще четыреста ожидали своей очереди до завтра. Полный флот насчитывал тысячу двести кораблей: этого вполне хватит, чтобы доставить к месту назначения все победоносное войско Атлантиды. Солнце выползло из зенита и покатилось к горизонту, когда изрядно уставший, но достаточно ублаготворенный Эвмел вернулся во дворец. После небольшого обеденного пиршества он совершил небольшую прогулку, но не к храму Посейдона, как того можно было ожидать от правителя перед начинающейся войной, а к святилищу Клейто. Алебастровые статуи прекрасной женщины, поднявшейся до богини, встретили его у входа своими лучезарными улыбками. Поклонившись и бросив щепотку фимиама в специальную чашу, владетель вошел внутрь. Богатое убранство, поражавшее воображение любого посетителя, оставило его равнодушным: он прошел в самую глубь помещения, где стояла небольшая, полукруглая отгороженная комната. Внутри находился алтарь, рядом с которым из специальных отверстий, выведенных из-под земли, били два целебных ключа. Тут же находился небольшой сосуд для омовения. Повторив ритуал, совершенный у входа, Эвмел погладил алтарь сбоку, а затем немного толкнул его от себя. Снизу тут же выехал небольшой ящичек, в котором покоилась маленькая шкатулка из аврихалька - металла, ценившегося на всем континенте дороже золота. Щелкнув замками, атлант открыл ларчик и поставил его прямо на алтарь. Перед его взором предстал странный механизм, отдаленно напоминавший часы: круглый циферблат, поделенный точно пополам. Правая сторона была выложена из черного камня, левая - из белого. Посередине находилась небольшая красная ножка, на которой покоилась единственная серебряная стрелка, больше напоминающая длинную, тонкую иглу без ушка. Ниже, отдельно располагалось небольшое оконце: под кусочком обсидиана здесь был вставлен отрывок пустого папируса. На самих «часах» не было ни одной цифры: только четкие, ровные деления, все одинакового размера - на черной половине белого цвета, на белой стороне - темные, как уголь. Сейчас стрелка, слегка подрагивая, была отклонена на два деления вправо.