Ифрит зашел на второй круг. Стремительный порыв его горячего дыхания долетел до моего правого уха и едва не подпалил волосы, когда Вели закончил художничать и выпрямился.
- Вставай, Чума, - равнодушно сказал он. - Теперь он нас не достанет.
Задыхаясь от поднявшейся пыли, я с трудом расслышала его слова. Пылающий стержень, словно не замечая нас, мелькнул перед глазами и бросился туда, где кто-то громко бранился. Сквозь носящийся в воздухе пепел почти ничего не было видно. Звуки, издаваемые великаном, попавшим в ловушку, и гудение от сгустка пламени мешали сосредоточиться.
Зал затрясся, словно игрушка в ладошках маленького титана. Оголившиеся местами потолочные плиты угрожающе задрожали. Кусочки откалывающихся камней посыпались на нас пока еще редким дождем.
Желто-алый щит взметнулся ввысь, разметав по окружности алебастровые обломки. Брань, удерживая обеими руками трансформировавшийся скифский меч, что-то нечленораздельно орал. В образовавшийся заслон бился беснующийся смерч.
Силуэт рядом с всадником в отчаянии подпрыгнул и швырнул что-то в слепящий водоворот - Мор наконец-то воспользовался оружием.
Раздался жутчайший стон, словно заскрежетало нутро доменной печи, пламя вытянулось в блеклый язык, последний раз вздохнуло, скрутилось в воронку и исчезло.
Уставшие и раздраженные, мужчины подошли к нам. Я пошевелилась: высокая температура высушила промокшее платье, и оно покрылось запекшейся коркой.
Издали послышалось конское ржание.
- Это еще не все? - скривился Мор.
Сквозь осевшую пыль проявились очертания громадного жеребца, на котором восседала полуголая наездница. Её талию обнимали длинные лоскуты вычерненной человеческой кожи. Волосы сидевшей были увенчаны гагатовой короной, в центре которой вздымался хвост крупного скорпиона. Велиал позеленел.
- Младшая Лилит! - вырвалось у него.
Вот теперь мне стал понятен испуг нашего невольного спутника. Жена Асмодея славилась своими изощрениями: для отступников у нее была приготовлена личная камера, где она с удовольствием баловалась пыточными принадлежностями. Да и нам это ничем хорошим не светило. Без Глада справиться с ней будет проблематично.
- Пора валить, - сплюнул кровью Брань. - Есть идеи?
Никто не отвечал. Все завороженно смотрели на медленно приближавшегося жеребца. Высокородная никуда не спешила. Ей некуда было торопиться: наверняка с минуты на минуты за ней прибудет и вся ее свита - шестьдесят адских легионов.
Наконец Лилит остановилась напротив нас и недобро улыбнулась, показывая заостренные длинные клыки.
- Хороший мальчик, - усмехнулась демоница Велиалу. - Привел почти всех. А где четвертый?
Во взгляде красного брата, брошенном на духа, читалась целая гамма желаний: начиная от готовности положить того на дыбу до полного четвертования без последующего воскрешения.
Я рассеянно думала о нежданно бесславном конце, мечтая оказаться подальше отсюда и шаря по привычке рукой в своем клатче. Он уцелел, и в этом не было ничего странного: наши артефакты можно было уничтожить только таким орудием, как, например, акинак Брани. Ладонь наткнулась на потеплевший бейдж Глада. Наверное, мы уже вряд ли с ним встретимся. Неожиданно палец об что-то пребольно укололся.
В глазах потемнело, желудок решительно вздыбился в тошнотворном спазме. Реальность превратилась в круговерть, и лица моих товарищей смазались пустотой.
Глава 10. Равновесие
Юная, совсем ещё молоденькая заря, неслышно подкралась к северным горам. Она тихонько скользнула подолом по вершине Эримантос, зацепила рукавом Дисхидиса и неспешно взошла на хребет Килини. И только потом, легкими, вначале совсем неуверенными шажками, а затем разгоняясь со всей скоростью, на которую была способна, сбежала вниз, к долине Атласа.
Солнце вспыхнуло на колоколах храма Посейдона, потом схватило в горячие объятия шпиль святилища Клейто, чтобы своим огнистым золотом ослепить глаза случайным прохожим. Но на улицах в этот ранний час еще никого не было. Разочарованное светило выпустило из ловушки башни дворца, поиграло зайчиками на водах каналов и спустилось на равнину, чтобы целый день щедро дарить плодородное тепло всему острову.
Правитель стоял у высокого окна, ставни которого были богато инкрустированы слоновой костью, и любовался восходом. День обещал быть занимательным: началась подготовка к походу на Афины. Ближе к полудню он планировал посетить конюшни, взглянуть на лучшие колесницы атлантов и отплыть в главный порт - триеры также требовали самого пристального внимания с его стороны. Нельзя было упустить ни одной детали: эта победа была особенно важна для всего государства. Ну, а пока что можно было перейти к приятному.
Эвмел поднял колокольчик и трижды позвонил. Немедленно явились прелестницы в светлых хитонах и кожаных сандалиях, нежно обнимавших тонкие девичьи лодыжки. Кланяясь и порхая, они мгновенно расставили несколько золотых подносов с фруктами и напитками на специальную тумбу, и исчезли.
Атлант в задумчивости взял в ладонь спелый персик и подбросил его. После обеда стоило навестить храм - возможно, там он найдет ответы на свои сомнения, которые с некоторых пор начали терзать его сознание. И сны, навязчивые сны... Не мешает вызвать дворцового лекаря: глядишь, примочки, которые тот советовал в прошлый раз, чем-нибудь да помогут.
Вино из серебряного кубка имело странный привкус: надо будет сказать слугам, чтобы не увлекались обработкой купоросом - последнее время напитки из местного винограда стали горчить. На этом, пожалуй, стоило заканчивать трапезу.
Владетель позвонил - проворные девушки убрали все так же бойко, как и принесли. Переодевшись, он первым делом отправился вниз: следовало начать с колесниц, препорученных Гадеру. Эвмелу хотелось поймать архонта на нерасторопности: ему совсем не понравилось выражение глаз близнеца на собрании, и сейчас правитель искал случай досадить брату.