- Кого ты предлагаешь? - это был напряженный Эласипп.
- Местора точно, - задумался Амферей. - Ну и Азаэса - он тот еще праведник, и вряд ли примкнет к нам.
- Мне кажется, его-то стоит оставить, - засомневался близнец. - Я бы лучше выбрал Диапрепа.
Подслушивавший вытер вспотевший лоб. Пока старший брат думает, как раздавить афинян, они все пропустили нескольких гадюк прямо у себя под носом. Ничего - Азаэс немедленно вернется к нему и расскажет все, что слышал. И тогда заговорщикам не поздоровится.
Царь горько усмехнулся. Мог ли он когда-нибудь подумать, что с их родом может случиться такое! Им придется казнить родных братьев. Архонт хотел повернуться, чтобы ступить на дорожку, ведущую к шатру Местора, но не успел. Острый меч вошел в неприкрытую поясницу, и владыка восточных земель Атлантиды охнул от боли. Человек в кожаной кольчуге схватил его за шею сзади, и, придерживая, мягко опустил на землю.
На шум выглянул Эласипп, но нападавший уже растворился в ночной тьме.
- Кто здесь? - вопрос тревожно растаял в темноте. Оглядевшись по сторонам, атлант вернулся внутрь.
- Надо быть осторожнее, братья, - мрачно заметил он. - Нас кто-то подслушивал.
Короткая судорога свела сильное тело, одновременно парализуя мышцы шеи. Эласипп выпучил глаза, падая и сметая фрукты с праздничного стола. Спелые плоды, подскакивая, рассыпались по земле. Близнец в ужасе смотрел на него.
- Это вино! - понял внезапно Амферей. - Кто-то отравил его! - Он схватил со стола чашу, чтобы понюхать. Руки его беспорядочно задергались, и фиала выпала из них. Молодое вино растеклось кривой лужицей.
- Измена! - завопил Мнесей, выскакивая на улицу. - На пом... - Его зашатало и резко стошнило, сердце сдавило невидимой ладонью. Царь хотел вдохнуть и не смог. Падая, уголком исчезающего сознания архонт почувствовал, как обмарался.
... Диапреп входил в свой шатер, когда вдруг сообразил, что не облегчился. Поколебавшись, архонт решил прогуляться. Недалеко, за холмом, был слышен плеск набегающих волн. С удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух, владетель дошел до самого края берега. Вода едва касалась его голых ступней. Море таинственно мерцало под светом, исходящим от тоненького серпа, повисшего на небе.
«Почти как дома», - подумалось ему. Тяжелая рука зажала царский рот, а другая резко толкнула вперед, окуная в соленый раствор. Диапреп попытался вырваться, но крепкая ладонь лишь сильнее пригнула голову. Воздух закончился быстрее, чем можно было ожидать, и море, тихо всхлипнув, приняло в себя человеческий труп.
В это время Эвемон, который был старше оставшегося на острове Тартеса всего на несколько лет, возлежал с женщиной, которую по царскому чину взял с собой в поход. Загорелые бедра призывно обхватили мужскую талию, и архонт закатил глаза от наслаждения, когда тонкая веревка легла на его шею. Человек потянул перекрученные концы на себя, упираясь коленом в спину владетеля, и тот захрипел в последнем вздохе.
У Атлантиды осталось три царя.
Глава 29. Разлом гекатонхейра
Проснувшись непонятно от чего, я завернулась в одеяло, превращаясь в большой мягкий кокон. Последствия вчерашних возлияний имели место быть, и потому никакая сила не смогла бы вытащить меня из постели.
Голова гудела. Во рту ощущался мерзкий привкус красного вина, хоть я и не помнила, что пила из какого-нибудь другого бокала, кроме своего, а в моем-то точно было белое. Кто сказал, что у всадников не бывает похмелья? Брань, наверное, тоже сейчас мучается. При мысли о нем всплыли на поверхность вечерние события, и я покраснела до кончиков ушей даже под одеялом.
Ну какого, какого черта надо было так набираться? О боги, будь проклят Велиал, затащивший нас в это дурацкое злачное заведение, и будь проклят Глад, изволивший так внезапно потеряться. Если бы не эти двое, уверена, никогда бы ничего подобного не случилось бы.
Лежать сразу же расхотелось, и, вспоминая все известные ругательства, я принялась наспех напяливать на себя разбросанную одежду. Лиф картинно висел на кованом изголовье, один чулок отыскался за ним же. Второй был наброшен на дверную ручку. Что-то не припоминаю, как он здесь оказался. Платье валялось возле окна. По инерции я отдернула занавесь и распахнула створку.
Снаружи царила непроглядная холодная тьма. Неужели сейчас ночь? Чей-то тяжелый взгляд буравил меня сквозь мглу, и, вздрогнув, я захлопнула окно. Пора убираться отсюда.
К черту идиотские перчатки. Отбросив две кружевные тряпицы, я обнаружила остатки разорванного нижнего белья. Мда, ну делать нечего, придется обойтись без него. По мне, так лучше рубаха и шаровары - в них гораздо удобнее двигаться.
Туфли к платью на высоком каблуке. В раздражении я швырнула ими в дверь. Такое чувство, будто мы на увеселительной прогулке. Увижу демона - прибью. Спектакль, устроенный вчера, не забудется еще долго. Ни мне, ни второму участнику, надо полагать.
Сидя на краешке измятой постели, я лихорадочно прокручивала все произошедшее. Что там говорил накануне мой братец? Хотя после близости называть его таким словом по меньшей мере глупо.
Он ни в чем таком не признавался и не клялся, но собирается достать Иглу. Ради того, чтобы вернуть мне память. Это ли не есть доказательство... эээ... любви? Влюбленности? Страсти?
Что за бред. Мы - лишь машины, созданные убивать. Сокращать численность разросшегося человечества. Напоминать смертным, где их место. Сохранять драгоценное Равновесие. Но любить... это явно не про нас.
Ощущая, как кружится голова, я потерла пальцами виски. Что же я сама чувствую к нему? Почти выдохшийся запах кориандра витал в воздухе. Слегка жестковатые каштановые волосы еще оставались легкими уколами на ладонях. Меня затрясло при мысли о том, что тело жаждет повторить пройденное безумие. Надо собраться и не думать об этом.