Покончив с этим, мать вынула из-за пазухи сверток и бережно развернула его. Внутри оказался ломоть зачерствелого хлеба. Тонкими руками аккуратно разломила его на две части. Подумав, от большего куска оторвала совсем крошечный, съела; остальное протянула сыну. Тот схватил и сразу принялся жевать; женщина в это время занималась тем, что ссыпала крошки себе на ладонь.
- Мам, дай еще, - прогнусил оборвыш.
Несчастная тяжело вздохнула.
- Больше нет, сынок, - она осторожно отложила вторую половинку рядом, и посадила на колени девочку, поглаживая запутанные русые волосенки.
- Мам, ну как нету, вон же еще осталось, - мальчишка указал на лежащую на кровати краюху.
- Это сестренке твоей, - терпеливо объяснила мать, взяв еду и пытаясь вложить ее в губы ослабевшего ребенка. - Ей тоже надо что-то кушать.
- Она может титьку поесть, - не уступал сын. - А мне еще завтра дрова надо носить.
Женщина ничего не ответила - она была занята кормлением. Потеряв терпение, малец подскочил и вырвал хлеб у нее из рук, мгновенно принявшись заталкивать пищу себе в рот. Ошеломленная, та закричала:
- Что ты делаешь!
Но сын уже, торопясь, давился едой. Мать, обессилев, медленно опустилась на пол, прижав к себе кроху, и закрыла глаза. По испачканным копотью щекам поползли две блеклые дорожки. Вынув обвисшую грудь, в которой давно уже не было молока, она вложила сосок в ротик малышки. Девочка нервно чмокнула несколько раз и затихла.
Казалось, в лачуге остановилось время. Мальчишка, наевшись, завернулся в одеяло и отвернулся к стене. Измученная женщина сидела в той же позе, изредка покачиваясь из стороны в сторону.
За окнами стремительно темнело, ливень нещадно хлестал по перекошенной крыше, словно стремясь пробить ее насквозь. В комнатенке воцарилась тишина.
...Проснувшись, оборвыш первым делом прислушался: не слыхать ли стука дождя. Затем скинув одеяло, поднялся. Матери с сестрой дома не оказалось.
Насобирав палок и веток в ближайшем лесу, он затопил печь. Уселся рядом, блаженно щурясь и греясь возле огня. В сонной хмари прошел весь день.
Мать не вернулась ни вечером, ни на следующее утро.
... Спустя пять лет в истерзанную голодом деревню стали приходить. Старые бараки поднимали свои колченогие двери, принимая больных и убогих, похожих на ходячие скелеты, людей. А те все шли и шли, будто больше негде было места умереть и оставить навечно свои кости. И природа словно смилостивилась над сумасшедшими, и дала неслыханно богатый урожай за последние десять лет - несколько мешков овощей да с десяток кулей картошки. Это было весьма щедро для давно опустошенной земли.
В один из теплых осенних вечеров щуплый парнишка шел через неухоженное кладбище к себе домой - в древнюю, грозящую рассыпаться хибару. Впрочем, в те времена кладбище было повсюду - оттого путь вышел бы непримечательным, если б не одно обстоятельство.
Проходя мимо очередной могилы, мальчик зацепился за что-то драным башмаком. Нагнулся, разглядывая блеснувшую в свете вечерней луны находку, разгреб ворох опавших листьев, и вытащил небольшой, остро наточенный серп. Железо ничуть не заржавело, словно и не лежало вовсе под проливными осенними дождями - напротив, оно сияло, как новехонькое, будто его вчера вынесли из кузницы.
Нищий провел пальцем по краю лезвия, и вздрогнул, порезавшись. С указательного пальца на землю медленно закапала кровь. Он стоял, завороженный своим приобретением, как вдруг сзади послышался голос:
- Не твое.
Оборвыш вздрогнул, обернувшись. В нескольких метрах выше по тропинке стоял молодой человек в одежде белого цвета, резко контрастировавшей с окружающим запустением. Льняные кудри мягкими волнами спускались на плечи.
- Не твое, - повторил он мягко и мелодично. - Положи.
Послушный воле этого странного чужака, мальчишка осторожно положил серп на землю. Тот вздрогнул, как живой, и скрылся под кучей листьев.
В задумчивости незнакомец разглядывал ребенка, одетого в рванину.
- Ты хочешь есть?
Парнишка яростно закивал головой.
- Пойдем, - решительно поманил юноша его за собой. - Я дам тебе еды.
Малец ожидал, что «дядька» возьмет его за руку, как когда-то это делала мать, но чужак даже не обернулся. Тогда мальчик заторопился, догоняя, и засеменил рядом.
- А что мне нужно сделать? - спросил, несколько приободрившись.
- Тебе? Ничего, - рассмеялся молодой человек. - Ты просто будешь должен мне одно обещание.
- Одно обещание? - недоумевая, спросил мальчуган. - А как это?
- Одно обещание, - повторил незнакомец. - Ничего сложного.
Глава 6. Всадник без лицензии
После того, как за брюнеткой закрылась дверь, и мы все дружно высказались на тему ее личности, в комнате наступила тишина. Каждый думал о своем.
Наконец Брань нарушил идиллическое молчание:
- Кто что думает по этому поводу? Предлагаю высказаться по порядку.
Я качнула головой:
- Что мы имеем? Пропавшего Глада, его артефакт, фразочки лживой насквозь сущности. Кто может дать гарантии, что Падшие не решили использовать нас в роли цепных собачек? С тем же успехом Глад может оказаться на Темной Стороне, а не на Светлой. А нам потом придется еще разбираться с Крылатыми - за то, что полезли без спроса в их вотчину.
Брань нахмурился:
- И что ты предлагаешь делать?
- Собирать информацию. Мы можем не успеть помочь Гладу, особенно если учесть, сколько времени прошло. И почему Князья Тьмы отправили своего приспешника так поздно? Они выжидали, рассчитывая на то, что Четверо поспешно засунут куда-нибудь свои головы и там их и оставят. К тому же - увы - мы не сможем попасть в Райские кущи, иначе нас самих ждет участь Глада. А если и сможем каким-нибудь чудом, то тогда нужно найти проводника. Без карт, без знания расположения Кругов есть риск никогда не выбраться со Светлой Стороны.