Низвергнутый ангел прижимается ко льду и следит за тенью, ожидая момента, чтобы наброситься. Та возносится все выше и выше.
И затем коротким рывком бросается вниз.
Люцифер кидается навстречу, хватаясь за тонкое, рваное крыло, пытаясь стянуть соперника. Пепел серым дымком развевается в замерзающем воздухе, и призрак вновь взмывает к вершинам леденеющих скал.
Брань осторожно дотрагивается до меня и тихо шепчет:
- Как ты это делаешь?
Я не шевелюсь. Я его почти не слышу - я там, в стеклянно-графитовом холоде серых небес Коцита.
* * *
Ненавистное мягкое облачко защекотало босые ступни. Глад раздраженно посмотрел вниз, затем - со злостью - на мягкие белые кандалы.
Трудно было сказать, сколько именно прошло времени с момента его пленения. Ни ночь, ни день не оставляли своих следов на обители всадника.
Он снова попытался разорвать магические путы, старательно наложенные Крылатыми. Бесполезно.
Внезапно сознание ощутимо встряхнуло. Голова закружилась, на языке отпечатался вкус металлической горечи. Глад почувствовал, как стремительно слабеет бессмертное тело.
"Неужели?.." - мелькнула последняя мысль в угасающем рассудке.
Глава 51. Корабль
Минуло две полных луны с тех пор, как последние из атлантов очутились в Афинах. Эвмел практически выздоровел и более не нуждался в целебных прикосновениях Эврифеи. Он все чаще ходил на берег и иногда проводил там целые дни, подолгу смотря на тонкую полоску моря, соприкасающуюся с ярко-голубым небом.
Молодые супруги были полностью поглощены друг другом. Тартес нашел работу в городе и себе, и жене, а вечерами они гуляли по широким улицам, вымощенным каменными плитами и ели засахаренные яблоки, купленные на местном рынке. Время летело быстро и беззаботно. Эврифея с радостью окунулась в новый быт, где ни строгий отец, ни любимая сестра более не имели над ней власти. Свобода и счастье кружили голову, и оба - и Тарт, и его возлюбленная - незаметно отстранились от Эвмела. Впрочем, последнему никто и не был нужен.
Совсем недавно он владел огромной равниной, купающейся в дарах природы. В его распоряжении была самая могущественная армия на континенте. Чужаки покорялись силе атлантов, друзья считались с их превосходством.
Теперь же Эвмел чувствовал себя беспомощным калекой, питающимся за счет своего младшего брата. Внутренний голос то и дело напоминал хозяину о прошлом и подстегивал к поступкам. Упрямо сжав губы, Эвмел думал от зари до зари - и не мог ничего придумать. Бездействие угнетало его.
В один из таких дней он ходил взад-вперед по прибрежной полосе и размышлял над свитками, оставленными ему отцом. Эвмел великолепно помнил каждый начертанный значок, и пытался найти в них хоть какой-то скрытый смысл. Задумавшись, владетель погибшего острова не заметил, как взял палку и принялся рисовать на мокром песке.
Окончив, он рассеянно отошел назад, чтобы посмотреть на рисунок со стороны. План в точности повторял тот, что был изображен на папирусе. Как же отыскать это место, возможно, способное возродить былое могущество Атлантиды? Мир так велик - а тот, в котором очутились они, и вовсе неизвестен для них.
- Удивительно, - неожиданно произнес голос сзади, - если я не ошибаюсь, это библиотека Мусейона?
Эвмел отпрянул и обернулся.
Позади него стоял старик в светлом шерстяном гиматии. Короткая борода и вьющиеся седые волосы придавали ему благообразный вид.
- Вы видели здание до пожара? - продолжал неизвестный. - Вам следует запечатлеть это на свитке - чтобы сохранить свое знание для потомков.
Сбитый с толку, атлант смотрел на говорящего. Сотни мысли роились в его голове.
- О, я забыл представиться, - старик наклонил голову в приветственном жесте. - Анаксагорас. Путешествую, мыслю, пишу. Именно в таком порядке. А вы... Я так полагаю, не из наших краев? - он с любопытством рассматривал золотистые волосы собеседника.
Первое желание отправить навязчивого чужака подальше прошло, и Эвмел ответил легким поклоном, стараясь не показать своей заинтересованности:
- Эвмел. Нет, мы издалека.
- Мы?.. Вы не один? Позвольте, позвольте. Ваш рисунок весьма удивителен, но я осмелюсь предложить выпить чашу приятного, молодого афинского вина у меня дома. Там мы сможем поговорить со всеми удобствами.
... Дом Анаксагораса оказался недалеко от побережья. Старик болтал без умолку, и Эвмел мог молча наслаждаться вином, пока тот говорил за двоих.
- Эти варвары... Сжечь такие ценные свитки! Безбожники. Мы многое потеряли вместе с ними.
- О чем вы? - неосторожно молвил гость.
- Как, вы не знаете? - уставился мыслитель на него. - Хотя... оно и понятно, раз вы издалека. Я говорю о библиотеке Мусейона (*Александрийской библиотеке, прим. автора). Той самой, чей план вы с такими подробностями изволили изобразить на песке... - Сердце Эвмела при этих словах исступленно забилось. - Треклятые римляне. Им все нипочем, что жечь - дома, людей, знания. Когда я был еще в расцвете сил, они напали на Миср и подожгли корабли на пристани. Огонь перекинулся на побережье, и, собственно, пожрал половину собранных свитков. Вся моя юность прошла среди них...
Но что-то я заболтался. Хотелось бы послушать и вашу историю - о, я уверен, что она весьма удивительна, - старик наполнил свою чашу вином доверху. От взгляда цепких глаз его собеседнику сделалось не по себе.
«Не так прост, как кажется», - подумал атлант, а вслух сказал:
- Две полных луны назад я и мои товарищи очнулись, будучи выброшенными на берег. Мы потерпели кораблекрушение, плывя на восток за свежими пряностями. Ничего интересного, - и пригубил напиток.
- Две полных луны, говорите? - хозяин дома пристально поглядел на него. - Но почему бы вам не послать весточку своим родственникам или слугам за море, чтобы они отправили другой корабль?