«Кладбище... Одним из них... Вот это влип, что называется, по самое не могу», - пронеслось в голове у парня. Вслух он спросил:
- А что если они не придут? Или не подойдут?
- Придут обязательно. Каждый вечер приходят, ровно в это время. Подойдут - серп - это их вещь. Они почувствуют её. Остальное сам поймешь по ходу дела. И да, - произнес Иерем, вставая, - можешь рассказать им про свое первое убийство.
* * *
Никита уныло прокручивал в голове слова Иерема, когда время подошло к половине седьмого. Спохватившись, он быстро собрался и вышел из квартиры. «Хоть поем по-человечески», - мелькнула мысль.
В кафе было людно, однако и пустых столиков хватало. Скворцов выбрал место чуть слева, подальше от входа - чтобы видеть всех желающих перекусить.
Вот вошла молодая пара - он нежно держит её под локоть, она краснеет, словно весенний тюльпан от тихих комплиментов, сказанных на ушко. Никита невольно вспомнил Катерину, и на душе сразу стало муторно.
Три мужика-работяги - видать, только после смены, глотнуть пивка. Следом хмурый высокий мужчина с ежиком черных волос и с ним - рыжеватый молодцеватого вида. Одеты хорошо, только у того, кто старше, костюм хоть и дорогой, но видно, что поношенный. Какая-то странная бирка прицеплена на карман.
Мда, контингент тут весьма разнообразный.
А вот и те, кого он ждет. Никита посмотрел на наручные часы - рановато, еще только десять минут. Брюнет в черном пиджаке, внимательно смотрящий себе под ноги, шатен с длинными волосами, завязанными назад в хвостик, и ослепительная блондинка с голубыми глазами. Правда, на ней не брючной костюм, а белое короткое платье, еле прикрывающее то место, откуда начинаются длинные, стройные ножки. Ну и что - тот человек не говорил, что она обязательно придет в брюках. Мало ли, почему решила переодеться?
Владелец серпа настроился ждать, потому немало удивился, когда вошедшие направились сразу прямиком к нему. Нахальный шатен пнул ногой рядом стоящий стул и спросил:
- Я не понял, ты чего это наше место занял?
Вот те раз!
Никита вскочил.
- Извините, я понятия не имел, что это ваш столик. - Он учтиво задвинул стул, на котором сидел, обратно. - Надеюсь, я не сильно вам помешаю?
Шатен побагровел и выпучил глаза. Блондинка рядом мерзко
захихикала.
«Какие они противные, - подумалось ему. - И девушка смеется как-то неприятно».
Брюнет сказал, не отрывая взгляда от пола:
- Так, парень, освободил столик, по-быстрому. Не видишь, серьезные люди пришли.
Никита остолбенел. Иерем категорически сказал ему «сдружиться как можно ближе». Как сдружиться-то, ёлки, если они его напрямую посылают?
Он тихо сказал:
- Вы, может быть, меня неправильно поняли...
- Это ты нас, похоже, неправильно понимаешь. - Брюнет наконец поднял на него глаза. Цепко заглянул внутрь, выворачивая наизнанку. - Пшел отсюда.
Хмурый, сидевший в углу возле дверей, внимательно следил за разгорающимся конфликтом. Рыжий держал в руке бутылку с пивом. Официантка отчего-то не замечала их, каждый раз старательно обходя пустой столик.
* * *
Брань спросил у Глада:
- Может, вмешаемся?
Напарник отмахнулся:
- Погоди. Надо посмотреть, что это за парень. Мне интересно, воспользуется ли он серпом. И почему эти трое его видят, если он хранит у себя артефакт?
- Тебе виднее, - Брань сделал глоток. - Смотри, как бы поздно не было.
- Ты решил подменить сегодня Чуму? - засмеялся Глад. - Заступаешься за всех.
Всадник сделал кислое лицо:
- Очень жаль, что она сегодня не с нами.
- Это точно, - протянул собеседник. - Ничего, в следующий раз умнее будет, не полезет вперед.
Глад был так поглощен разворачивающейся перед ними сценой, что не заметил, как Брань злобно посмотрел на него. А затем, как ни в чем не бывало, сказал:
- Похоже, они его сейчас бить будут.
- Тихо ты! - шикнул Глад. - Подожди!
Брань пожал плечами и сделал еще глоток пива. Шатен схватил со стола стеклянный графин и выплеснул воду на парня. Никита побледнел, и рука его инстинктивно потянулась к портфелю.
Глава 54. Трещина
Серый пепел падает вниз, припорашивая осколки льда.
Тень кружит черной птицей смерти над темным озером. Тень ждет, когда противник ослабнет.
Тело Люцифера усеяно страшными ранами. Но падший ангел не сдается.
Раны затягиваются, пусть и медленно. И он встает, озлобленный и голодный, жаждущий крови. Жаждущий рассеять в прах, разорвать в клочья, разнести по ветру своего недруга.
Тень выжидает. Ищет изъян и находит. Бросается вниз, чтобы добить окончательно.
Люцифер огрызается, пытаясь вновь и вновь схватить соперника за крыло. Это его единственный шанс, его спасение - притянуть врага вниз, уравнять с собой, чтобы разорвать, распластать когтями на рваные клочья тумана.
Черные перья рвутся, и призрак ускользает из лап.
Схватка грозит затянуться.
«Люцифер», созданный мной, и Люцифер, порожденный преисподней, слишком сильны - и слишком равны, чтобы разрубить этот гордиев узел.
Глазами призрака сверху я вижу, как огромна Воронка. Вижу, как мучаются души смертных, служащие ей пропитанием. Вижу тонкий и бледный луч света, бьющий из середины озера Коцит ввысь, в блеклую холодную тьму неба.