Пусть только полиция попробует остановить их! Сегодня здесь собралось восемь тысяч человек, готовых на все. Решено было ни на какие вопросы полицейских не отвечать и не называть имен. Говорили, что кое у кого из руководителей есть револьверы, а неподалеку от места, где ожидалась стычка, припрятаны ружья. Если только полиция сунется, на этот раз не обойдется без кровопролития.
Конные полицейские стояли в некотором отдалении от толпы и следили за работой старателей. Они были начеку, но ничего не предпринимали.
До начала работы и в обеденный перерыв Мак-Грат и другие ораторы выступали перед старателями. Они призывали их брать только свою руду, соблюдать порядок и дисциплину и не задирать полицейских, но если те станут вмешиваться, продолжать работу, как было решено. И пусть каждый будет готов к тому, что сегодняшний день может ему дорого обойтись. Нельзя поручиться, что кого-нибудь не засадят в тюрьму на несколько лет.
— Ничего, нас не запугаешь! — кричали в толпе.
— Помните, ребята, что наша борьба — это великая борьба за правое дело, — крикнул Пат Мак-Грат. — Мы хотели добиться справедливости мирным путем; теперь нам остается только одно — показать, что мы своего не уступим!
Старатели работали до самого вечера без всяких помех. А на следующий день были назначены муниципальные выборы и большинство старателей ушло в город голосовать.
Вот тут-то, после полудня, когда на каждом участке оставалось не больше двух-трех человек, двадцать восемь конных полицейских во главе с сержантом Смитом, инспектором Коннолли и в сопровождении нескольких агентов в штатском расположились на Айвенго, за конюшней, возле дома управляющего. Агенты в штатском, на которых никто не обратил внимания, подошли к старателям и арестовали их. Сопротивляться было бесполезно. Арестованных погрузили на подводу и под конвоем двенадцати конных полицейских отправили в калгурлийскую тюрьму.
Подвода, которой правил туземец-охотник под надзором полицейского, вернулась на Айвенго. При помощи той же уловки полиция арестовала еще нескольких старателей, в том числе Майкла Бэрка, Дэна Ши и Пата Мак-Грата.
Когда старатели узнали о том, что произошло, все кинулись к полицейскому управлению. Тысячная толпа кричала, свистела, улюлюкала, выражая свою ненависть и презрение к правительству и полиции, и шумно приветствовала арестованных. На крышу управления полетели камни. Билл Король и еще несколько человек из Кэноуны грозились разнести в щепы шаткое строение и освободить товарищей. Но Мэллоки О’Дуайр удержал их, напомнив, что они поклялись свято выполнять решения союза.
К полицейским казармам и тюрьме согнали всю городскую полицию. Полицейские, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, выстроились перед толпой. Трудно было найти более верный способ окончательно разъярить старателей и заставить их потерять голову. Толпа бурлила. Что одержит верх — взрыв возмущения, вызванный этой наглой провокацией, или сила убеждения вожаков?
Мэллоки удалось удержать толпу; он увлек за собой старателей в город, на митинг. На перекрестке двух улиц, вскочив на подводу, он произнес речь, полную огня и юмора. Мэллоки О’Дуайр был прекрасный оратор и красавец собой. Исполин шести футов росту, с гривой золотистых волос и пышной бородой, он походил на героя ирландских саг. Никто лучше его не умел увлечь людей за собой.
В тот вечер он убеждал старателей не давать врагу в руки оружие против себя — не громить тюрьму, не вступать в драку с полицией. Правительство только и ждет случая обвинить старателей в бунте. Он напомнил им, что они стоят за правду и справедливость, и все честные люди, умеющие отличить правду от лжи, на их стороне. До сих пор старатели сумели, не поддавшись ни на какие провокации сохранять дисциплину и быть верными принятым решениям. Действуя опрометчиво, сгоряча, они погубят организацию и лишат себя возможности продолжать борьбу. А теперь, когда засадили за решетку чуть ли не всех руководителей, бороться нужно еще решительнее, еще упорней. Бороться до конца, пока самонадеянные олухи из Перта не получат по шее и старатели не вернут себе права на россыпное золото.
На Мэллоки О’Дуайра смотрели теперь как на вожака. Куда бы он ни пошел в тот вечер, охрана из двух-трех сотен старателей следовала за ним по пятам. Узнав, что у тюрьмы опять собралась толпа, он отправился туда, опасаясь, как бы кто-нибудь, подвыпив, не натворил беды. Кое-кто из ребят, пропустив стаканчик, стал не в меру шумлив и буен. Цепь полицейских по-прежнему стояла, направив штыки на толпу. Когда начальник полиции Коннолли вышел отдать распоряжение, старатели зашумели, стали напирать на него и не дали ему говорить. Тут Коннолли приказал полицейским очистить улицу, и они врезались в толпу.