Эта история тоже была известна Моррису, но он смеялся вместе с Динни так, словно слышал ее впервые.
— Да, прииски были магнитом, который притягивал к себе людей всех возрастов и всех состояний, — вспоминал Моррис. — Английские аристократы рыли золото бок о бок с ирландскими повстанцами и вместе пьянствовали в трактирах.
— А были и такие, которые сражались когда-то на баррикадах Парижской коммуны, как, например, старый Фабр, — присовокупил Динни. — Но все-таки лучшими исследователями австралийской пустыни и разведчиками золота были сами австралийцы. Что ни говори, а мы умели постоять за себя, Моррис.
— Еще бы! Особенно — когда позволили заокеанским акулам проглотить все золото наших рудников.
— Ну, видишь ли, как-то нужно было разрабатывать прииски, — оправдывался Динни.
— Могли бы сами сделать это, если бы умели отстаивать свои национальные интересы.
— Что верно, то верно, — согласился Динни. — Но этого мы еще не умели, Морри. Наше золото и наши рудники всегда были легкой добычей для иностранных предпринимателей. Впрочем, так оно есть и по сей день. Но думаю, что федерация положит этому конец и защитит интересы Австралии.
Морри промолчал, его мысли витали в прошлом.
— Вот уж когда мне до черта не повезло, так это когда я посеял акции Большого Боулдера. Хотел бы я знать, какая сволочь их подобрала.
— Да в Хэннане народ был уже не тот, что в старом лагере, — заметил Динни.
— Не тот, — согласился Моррис. — Один раз за всю жизнь подвернулся шанс разбогатеть, так и то какой-то прохвост отнял его у меня, присвоив себе мои учредительские акции. Ему теперь живется неплохо, надо полагать.
Динни знал, что история с акциями — больное место Морриса. По-видимому, Моррис свято верил, что составил бы себе состояние, не пропади у него тогда акции Большого Боулдера. Впрочем, он и сейчас еще продолжал поигрывать на бирже.
— Странно, — промолвил Моррис, — как нам всем не повезло. И ты, Динни, и я, и Салли, и Робийяры, и Брайрли — вот уж сколько лет мы все здесь, на приисках, и никому из нас нет удачи.
— Олф пропал зазря, — горько сказал Динни, — и его жена тоже.
— Вы не должны осуждать Лору, — вступилась Салли.
— Я не осуждаю ее, — сказал Динни.
— А я осуждаю. — Моррис говорил решительно и жестко. Зачем она отправила Эми в монастырь в Кулгарди? Не хотелось самой водиться с девочкой? А то, что она вышла замуж за этого Мак-Суини, я считаю просто оскорбительным для памяти Олфа.
— Это жестоко, Моррис, — пробормотала Салли.
— А ты могла бы так поступить? — спросил Моррис.
— Не знаю, может быть, — призналась Салли.
Динни решил, что пора переменить разговор.
— Говорят, Фриско опять пошел в гору в Лондоне, — сказал он, не подозревая, что новая тема выбрана им не совсем удачно. — Основал будто бы крупное акционерное общество и женился на какой-то богачке.
Салли была рада, что они сидели без света: Моррис мог бы заметить, как вздрогнула она, услышав эту новость.
— Да, кто-то говорил мне об этом, — равнодушно уронила она.
— Пэдди Кеван продал ему Золотое Перо, — сообщил Динни.
— Фриско и Пэдди Кеван — ну что вы скажете! — воскликнул Моррис. — Кто бы мог подумать, что они сделаются такими важными персонами на приисках.