Вот почему каждое свое рабочее утро я начинаю с чтения почты. Так было и в тот день, когда началась эта история.
По двум жалобам я подготовил ответ сам, одну направил в милицию, с другой поручил разобраться помощнику Елизарову, недавнему выпускнику юридического факультета Ростовского университета.
Но было еще письмо, по которому я не знал, какое принять решение. Адресовано в редакцию «Учительской газеты», а редакция переслала его нам, в Зорянскую прокуратуру. Автор – житель нашего города Олег Орестович Бабаев.
Вот это письмо с некоторыми сокращениями.
«Уважаемые товарищи! Прежде всего немного о себе. Родился в Ленинграде, окончил среднюю школу, поступил в университет на геологический факультет. По окончании его был принят в аспирантуру. Выбрал профессию гляциолога. Участвовал в экспедиции по изучению ледников Шпицбергена. Но не повезло: на маршруте попали в пургу, сбились с курса. В результате обморозил руку. Отправили на Большую землю. Как ни пытались врачи спасти руку, не удалось. Ее ампутировали. Пришлось расстаться с любимым делом. Не скрою, пережил много, был на грани отчаяния. Но нашлись люди, которые помогли мне снова обрести уверенность в себе, свое место в жизни. Великий норвежский полярник Фритьоф Нансен писал: «Жизнь исследователя, быть может, тяжела, но она полна и чудесных мгновений, когда он является свидетелем победы человеческой воли и человеческого разума, когда перед ним открывается гавань счастья и покоя». Могу с уверенностью сказать, что теперь моя гавань счастья (но не покоя) – это возможность открывать перед мальчишками и девчонками красоту нашей земли, рассказывать о величии людей, которые были на ней первопроходцами. Я переехал в Зорянск, стал учителем географии. Первое время жил в общежитии машиностроительного завода, квартиру обещали только через пять-семь лет. Я решил вступить в жилищно-строительный кооператив «Салют», купить однокомнатную квартиру. Получилось так, что вскоре женился. У жены был сын от первого брака. Ко времени окончания строительства дома у нас родился совместный ребенок. Сами понимаете, что жить вчетвером в однокомнатной квартире довольно тесновато. Тогда я попробовал получить в том же «Салюте» трехкомнатную квартиру. Обращался к председателю ЖСК Н. Н. Щербакову, начальнику жилищного управления горисполкома В. С. Дроздову. За меня ходатайствовал депутат городского Совета Г. Н. Ворожейкин – Герой Социалистического Труда, слесарь нашего машиностроительного завода. Меня заверили, что если откажется кто-нибудь из пайщиков, внесших деньги на трехкомнатную квартиру, или кого-то не пропустит жилищная комиссия горисполкома, то первый на получение таковой буду я. Увы, ожидания оказались напрасными. Никто не отказался, комиссия тоже никого не «зарубила». Г. Н. Ворожейкин пошел к председателю горисполкома, за меня хлопотал директор нашей школы. К величайшей радости всех, горсовет предоставил мне государственную трехкомнатную квартиру. Я вышел из ЖСК, получил назад тысячу пятьсот рублей паевого взноса. Трудно передать словами, какую благодарность испытываю к людям, принявшим участие в моей судьбе.
Я так подробно остановился на своей жилищной эпопее в Зорянске потому, что столкнулся с явлением, которое меня, мягко говоря, удивило. Был я в гостях у своего приятеля в том же доме, где должен был получить однокомнатную квартиру, в «Салюте». В разговоре выяснилось, что на той же лестничной площадке в трехкомнатной квартире живет Калгашкина Ирина Алексеевна, заведующая магазином «Овощи-фрукты». Я своим ушам не поверил. Калгашкина – одинокая. Помню ее по собраниям пайщиков. Была в списке на получение однокомнатной квартиры. И нате вам, въехала в трехкомнатную. Выходя от приятеля, я встретил своего бывшего ученика Юру Бобошко. Школу он закончил в прошлом году. Парень высокий, интересный и, как говорится, с царем в голове. Учителя возлагали на него большие надежды. Я был рад встрече, спросил, где он учится. Оказалось, не учится и не работает. Пригласил меня в квартиру Ирины Алексеевны Калгашкиной. Действительно, три комнаты. Правда, не обставлены, только тахта стоит. Я поинтересовался, кто она ему – тетя? Бобошко ответил: жена… Я, конечно, удивился, но не подал виду. Калгашкиной лет тридцать пять, а Юре девятнадцать. Спросил, расписались они или нет. Юра с усмешкой ответил: мол, я не дурак, чтобы в загс идти. Да и у нее, Ирины, мол, таких «мужей» целый взвод. Меня резанул такой цинизм. Я только диву давался, куда девались его чистота, целеустремленность. Вспомнился прежний Бобошко, с тысячью вопросов, идей, признанный лидер класса во всех лучших начинаниях… Может быть, поэтому я не решился сразу уйти. Мне, как педагогу да и просто человеку – мы ведь с Юрой дружили по-настоящему, говорили о самых сокровенных вещах,– было интересно узнать, что же произошло с ним всего за один год. И я не пожалел, что не ушел. Хотя, честно говоря, от того вечера осталось очень тягостное впечатление. Показывая квартиру, Юра как бы вскользь заметил: «Вот вы, Олег Орестович, вчетвером в трехкомнатной, а Ира одна…» Я спросил, почему же ей дали такую квартиру. И опять циничный ответ: жить, мол, надо уметь… А тут пришла с работы Калгашкина. Пригласила поужинать. На столе появились всевозможные деликатесы, марочный коньяк. Разговор зашел почему-то о квартире. Калгашкина вдруг позавидовала мне: мол, я получил бесплатно, а ей квартира уже стоила десяти тысяч. А во сколько еще обойдется! Тогда я не придал значения ее словам.
А недели через три иду я после уроков домой и вижу в сквере, в самом центре города, пьяного Юру Бобошко. Сел с ним на скамейку, а сам думаю, куда его отвести. Домой, к родителям? Нельзя. Знаю, у отца больное сердце, не дай бог, еще инфаркт схватит. Решил, к «жене», к Калгашкиной. Уже у самого ее дома Юра, видимо, стал что-то соображать. Из его пьяного бреда я разобрал только одно: к ней он не пойдет ни в коем случае, у заведующей магазином новый «муж», какой-то грузин. Я взял такси, отвез Бобошко к себе, уложил спать. Утром у нас произошел разговор по душам, скажу прямо, очень горький для меня как педагога. Я спросил, что с ним происходит. А Юра вдруг заявил: вы – учителя и родители – бросаете нас, то есть молодых, как слепых щенков. Говорите красивые слова, обещаете после школы светлую дорогу, а молчите о том, что творится вокруг на самом деле. Оказывается, он поступал в медицинский институт, честно готовился, а на вступительных экзаменах получил двойку. По литературе, которую Бобошко в школе знал лучше всех, был неоднократным победителем на литературных викторинах. А все потому, как он считает, что кто-то был принят в институт не по конкурсу, а за взятку (это место в письме подчеркнуто редакцией). Вернувшись в Зорянск, Юра пошел работать на керамический завод. По его словам, там тоже кое-кто живет по принципу: «ты – мне, я – тебе». Бывает, не поставишь мастеру – не получишь хороший наряд… Вкалывать за сто рублей Бобошко, мол, не желает. Остается воровать, как Калгашкина (фраза подчеркнута в редакции). Но это Юре вовсе противно. Я заметил ему: обвинить человека в воровстве – штука серьезная. А он в ответ: Калгашкина каждый день приносит домой не меньше сотни (подчеркнуто). Поэтому и «покупает» любого мужика. И нечего, мол, ее выгораживать, тем более что она охаяла вас в тот вечер, когда вы были у нее, сказала, что из-за этого Бабаева ей пришлось «давать на лапу» за свою квартиру на две тысячи больше…
Проговорили мы долго, но я так ни в чем и не смог переубедить парня: слишком сильный стресс у него от неудачи с поступлением в институт, от встречи с Калгашкиной и ей подобными…