Сергей рванул ручку двери и вошел в комнату.
Высокий человек в офицерских штанах со штрипками лежал на постели, уткнувшись лицом в подушку. В комнате стоял тугой запах табака и селедок.
Сергей подошел к нему и ударил его по плечу.
— Вставай!
Фролов перевернулся на другой бок. Сергей потащил его за руку и посадил, подбросив под спину подушку.
— Что? Кто это? Черт возьми! Ты? Сергей?
Он торопливо соскочил с постели и натянул на ноги высокие желтые сапоги со шпорами.
— Очень рад тебя видеть. Черт возьми! Ты свободен?
— Как видишь.
Сергей подошел к нему вплотную и сказал, притопнув ногой от нетерпения:
— Идем! Вот что, послушай… У меня нет с собой этого… револьвера. Не можешь ли ты достать пару револьверов, таких, чтобы не давали осечки?
Фролов опустил глаза и почему-то подтянул пояс.
— На черта тебе револьверы?
— Нужно! Послушай, у тебя ведь всегда было оружие.
— Изволь.
Фролов сунул руку под подушку и вытащил оттуда браунинг.
— Бери, но только… Сергей, ты что — бежал из тюрьмы?
— Не твое дело.
— Да ты скажи, может быть, тебя спрятать нужно?
— К черту! — закричал бешеным голосом Сергей. — Едем!.. Или тебе нужно этих… как там, секундантов?
Фролов с треском сел на стул, вытянул ноги и захохотал так, что все в комнате пришло в движение, задрожало, заколыхалось.
— Ты что, со мной стреляться вздумал? Ты с ума сошел, честное слово! Послушай, теперь на дуэлях не дерутся. Над нами смеяться станут.
Фролов вдруг посмотрел на него и принял серьезный вид.
— Сергей, ты, наверное, жрать хочешь!
— Едем!
— Ну, заладил — едем, едем. Поедем через час, над нами не каплет. Поешь немного, а то промахнешься. Разве голодному можно на дуэль?.. Что ты!
Фролов вдруг захлопотал, зажег где-то за стеной примус, достал стаканы, заварил чай и через несколько минут принес яичницу.
Сергей ел с жадностью.
Фролов сидел против него на кровати, пощелкивал по сапогам откуда-то взявшейся тросточкой и курил толстую папиросу.
«Неужели убежал из тюрьмы? Неужели из-за… Не может быть! Из-за девчонки?.. Знает?..»
— Ты что, ко мне прямо с вокзала?
— Не твое дело, откуда!
— Чудак, да я просто так спросил.
Фролов потушил папироску о каблук, посмотрел на Сергея исподлобья и задумался.
— Сергей, я тебя давно не видел. Расскажи же, чертов сын, как ты жил?
Сергей кончил есть и, не отвечая, схватился за фуражку.
— Поедешь или нет, говори прямо?
Фролов тоже вскочил и остановился перед ним, придвинувшись вплотную.
Теперь он смотрел на него с ненавистью, сжав зубы.
— А ты думаешь, я испугался? Едем!
Фролов выдвинул ящик стола, взял второй револьвер и зарядил его.
Они спустились по лестнице, сторонясь друг друга.
Фролов крикнул извозчика:
— На Острова!
Ехали молча. Фролов, дымя папироской, глядел на серые стены домов, вдоль улиц, которые вдруг открывались за каждым углом, читал вывески: «Продукты питания», кафе «Кавказский уголок».
На одной вывеске, висевшей криво, он прочел только одно слово «качества».
Фролов засмеялся, повторил про себя слово и с испугом обернулся к Сергею: «Не услышал ли…»
Сергей сидел, забившись в самый угол пролетки. Сняв фуражку, он несколько раз провел рукой по голове, как будто с усилием припоминая что-то. Время от времени он машинально расписывался у себя на колене: С. Веселаго — С. Веселаго — С. Веселаго и ладонью в ту же минуту как бы стирал эту подпись.
Мимо них потянулись какие-то красные здания, стало совсем пусто, снова пошел дождь.
С. Веселаго обернулся к А. Фролову и сказал, сжимая рукой браунинг:
— Можно здесь.
— Что ты, совсем с ума сошел. Где же ты здесь стреляться будешь? Скоро приедем.
Он ткнул извозчика в спину.
— Подгони, дядя.
Дождь усилился. Извозчик вытащил откуда-то из-под сиденья кожаный фартук, накинул его себе на спину и погнал лошадь во всю мочь.
Красные здания вскоре остались позади, мимо полетели какие-то деревянные домишки с огородами, наконец пролетка перекатилась через мост и поехала по лесной дороге.
— Здесь, — сказал Фролов.
Оба одновременно соскочили с пролетки.
— Ты нас здесь подожди, дядя, — сказал Фролов.
— Да долго ли ждать-то?
— Недолго… Или вот что… поезжай-ка с богом, я тебе заплачу.
Они отправились по узенькой тропинке в глубь леса.
Желтые листья падали на них и ложились под ноги.
Мокрые сучья задевали по лицу. Деревья редели.