— А где же вы были в момент совершения убийства?
— Я? Недалеко! Шагах, может быть, в двадцати, не больше. Я ждал ее, понимаете ли, один человек устроил, чтобы она вышла, ну, бежала, что ли, оттуда, из хазы, ночью. А меня оставили ждать на углу Малого.
— Так, так, так. Стало быть, эта самая-то хаза-то по Бармалеевой за Малым. Запишем, гражданин Веселаго… Веселаго, экая знакомая фамилия… н-ну, ладно, так… Веселаго показал, что в момент совершения убийства он находился в двадцати шагах, на углу Малого проспекта… А вам и видеть его также случалось?
— Кого?
— Да этого самого Барабана?
— Да нет же. Я же говорил, что из письма, только из письма о нем знаю.
— А других прозвищ, кроме Барабана, не знаете?
— Знаю, кажется, его фамилию… Там было еще одно письмо… впрочем, нет, просто говорили, что фамилия Качергинский.
— Качергинский?
Участковый даже потемнел, кровь прилила к лицу. Он вскочил, и выбежал в соседнюю комнату.
— Оперативный отряд! Да! Кутумова! Да, да!
Сергей посмотрел на стол, заваленный бумагами, на стены в клоповых запятых. Позади него, засунув руку за пояс, стоял и таращил сонные глаза молодой безусый милиционер.
— Много, да, да, много, опасный налетчик, — говорил в соседней комнате участковый… — а это уже как вам будет удобнее, товарищ! Проверьте, да, разумеется, потому что сведения случайные.
Он вернулся и снова сел за стол.
— Так. Отлично. А вот, между прочим, вы упомянули о том, что эта самая стенографистка, которую убили… каким же образом она попала на Бармалееву улицу?
Сергей отвел глаза от клоповой стены…
— Не знаю. В том письме, которое я достал, только приглашенье занять место, понимаете ли, место стенографистки, ведь она стенографистка отличная, ну и это письмо подписано Качергинским. Я потому и стал догадываться, что ее украли, понимаете, ведь она к себе домой не являлась больше двух недель, и это там, на Лиговке, в милиции должно быть известно.
— Так. Вероятно, известно. А вы как же, гражданин Веселаго, давно уже живете в Петрограде или приехали только для того, чтобы разыскать эту стенографистку?
— Я? Да нет, я… приехал сюда… Я не живу здесь постоянно.
— А где же вы проживаете постоянно?
Сергей замолчал. Участковый постучал косточками пальцев по столу и повторил вопрос.
— Я приехал из Тамбова, — сказал наконец Сергей. — Да, из Тамбова.
— Ах, из Тамбова? Так. Запишем: из Тамбова. А какого числа вы приехали?
— Недели две или три, не знаю. Да не все ли равно, какого числа, вот вы спрашиваете о пустяках, а я мог бы пока помочь раненой.
— Убитая уже отправлена в Петропавловскую больницу, — сказал участковый, — вы можете быть на этот счет совершенно спокойны, гражданин Веселаго! Ах да! Веселаго, именно Веселаго!
Он пощипал складки между бровями и задумался, как будто стараясь припомнить что-то.
Сергей посмотрел на него в упор, и вдруг ему снова показалось, что его голова полетела по воздуху, а тело падает к ногам безусого милиционера.
Участковый встал и прошелся по комнате.
— Поди-ка позови ко мне товарища Поппе, — сказал он милиционеру.
Тот вышел и через минуту явился с маленьким человечком в штатском платье.
— Товарищ Поппе, у вас имеется сообщение второго Гепеу о розысках бежавшего оттуда арестанта?
— Да-с, — отвечал маленький человек в штатском.
Сергей закрыл глаза: все рухнуло, он стоял в каком-то необыкновенно узком коридоре и дрожащими руками держался за трещину в стене, за клоповую запятую на обоях.
— Товарищ Поппе, — снова спросил участковый, — вы не помните, как фамилия этого арестанта?
— Нет-с, никак не припомню сейчас, — отвечал человек в штатском.
— Так будьте добры, разыщите-ка мне эту бумажку и принесите сюда.
Участковый снова закурил и принялся снимать со своей форменной куртки пылинки, волоски.
— Так вы приехали из Тамбова? М-гм. А как же случилось, что с вами нет никаких документов?
Сергей даже и не слышал, о чем его спрашивали.
— А чем же вы занимались в Тамбове?
Человек в штатском принес бумажку и подал ее через стол участковому. Тот внимательно прочел ее и поднял спокойные, участливые глаза на Сергея.
— К сожалению, я должен задержать вас, гражданин, — сказал он.
16
— К сожалению, — объявил приказчик, ласково глядя на Пинету, — вам придется переменить голову. У нас нет ни одной фуражки, которая подходила бы к вашей голове.
— Мама, неужели придется переменить голову? — спросил Пинета.