Зеленая офицерская бекеша валялась в пыли. Грузный человек выбежал из подворотни, схватил ее, пугливо оглянувшись, и ушел в дом.
— Мы больше сюда не вернемся, — пел Кастрен.
Он нашел на перроне черноусого солдата, который судорожно зевал, умирая, швейная машина стояла рядом с ним. Кастрен покрутил ручку. Челнок появлялся и снова убегал в свою ложбинку. «Они меня расстреляют». Он был один с черноусым солдатом, который зевал, умирая. И со швейной машиной, потерявшей хозяйку,
С задумчивостью военного, никогда не видавшего город в переходные минуты безвластия, он бродил по перрону. Портрет генерала Богаевского висел на черной доске опозданий.
— Видите ли, в чем дело, милый…
Слезы и страх изменили его лицо, и ему стоило больших усилий вернуть себе прежнюю душевную ясность.
Красноармейцы сорвали с него браунинг и бинокль. Он сам отдал им второй, маленький револьвер, который носил в заднем кармане брюк, и повелительным голосом приказал отвести себя к начальнику части.
Прощанье с юностью
1
Вудька стоял на письменном столе, и взволнованный папа стриг ему морду. Рогатая скляночка появилась в его руках, он надел на рога резиновые трубки, помазал чем-то вроде сургуча и прилепил Вудьке под ухом.
Дима забыл о мамином поручении. Папа, балующийся с Вудькой, поразил его. С этой скляночкой ничего не выйдет. Нужно достать простую жестянку из-под консервов и привязать ее на хвост, а не под ухом. Папка не понимает, чудак, что склянка в одну минуту разобьется.
— Ну, а теперь посмотрим, начнешь ли ты в нее плевать, голубчик, — пробормотал папа.
Дима немного расковырял щель в перегородке, оклеенной обоями только с одной стороны. Вудька плевался, и теперь ему за это влетело. Он пожал плечами. Подумаешь, плюнуть нельзя! Как будто папка сам никогда не плюется. Но папка обошел вокруг стола, и вдруг все исчезло. Дима бросился к запасной щели. И здесь ничего не было видно, кроме знакомого мохнатого хвоста. Все-таки нужно будет поискать жестянку.
Тяжело дышащая жена мясника вошла в кабинет и стянула с плеч грязное боа.
— Доктор дома?
Дима остановился перед ней, задумчиво разглядывая утиные ноги и лоб, заросший сивыми волосами.
— Тетя, ты похожа на муравьеда, — сказал он.
Расставив колени, мясничиха грузно упала в кресло.
— Позови папу, мальчик. Я умираю.
— Папа занят, — сказал Дима. — Он занят сейчас. Он балуется с Вудькой.
Сквозь первую щелочку он снова увидел брезгливую морду собаки. Резиновые трубки еще свисали с нее.
— Папа, к тебе, — сказал он звонко.
Папа ничего не ответил. Частый стук метронома вдруг раздался за дощатой перегородкой. Мясничиха вздрогнула.
— Мальчик, позови же его, мне очень плохо.
Дима не отрывался от щели. Едва только застучал метроном, как чашка с гречневой кашей внезапно появилась рядом с Вудькиной мордой. Он дернул головой и принялся уписывать кашу. Дима обернулся.
— Вудька ест кашу, — с увлечением объявил он мясничихе, — а папка сидит за столом и что-то пишет.
Папа, завязывающий на спине халат, уже стоял на пороге кабинета.
— Здравствуйте, доктор.
Все еще думая о чем-то, Александр смотрел на нее непонимающими глазами.
— Разденьтесь, — сказал он наконец и выгнал из кабинета Диму.
Размышляя о Вудьке, Дима вышел на крыльцо. Ветер раздул его короткие штанишки. Он терпеливо подтянул чулок.
«Что папка делал с собакой?»
Припрыгивая, он обошел дом и заглянул в окно каморки, которую папа выкроил из своего кабинета. Вудька стоял посреди нее и прислушивался. Дима тихонько свистнул. Проскочив среди ремней, свисавших с потолка над письменным столом, собака прыгнула к нему, и они побежали.
На чердаке он положил Вудькину морду себе на колени и потер рукой остриженное место. Оно было запачкано сургучом.
— Чего он к тебе привязался?
Вудька зевнул: ей-богу, не знаю.
Дима бросил его и полез на перекладину для сушки белья. Сидеть было не очень удобно, но зато через слуховое окно он видел покатые крыши города, голубь ходил по одной из них, сложив серо-сизые крылья, пробковые шары висели на пожарной колокольне. Зачем они висят? Пожарный в синей куртке смотрел вниз, облокотись на перила. Дима прицелился из пальца в шары. Трах, он согнул большой палец. Вот бы сбить такой шар! Я бы сделал из него спасательный пояс.