— Генрих, — тихо сказал вихрастый.
Студент оборотился, дико взглянул и вдруг с необыкновенным вниманием принялся разглядывать паркет.
«Необходимо, — подумал я, — необходимо заставить профессора разорвать конверт, покамест еще Генрих не вышел из аудитории. Пожалуй, если Генрих не увидит, как будет порван конверт, то у него не будет веской причины обратиться в статую».
Тогда я поднялся с задней скамьи и, приблизившись к профессору, сказал:
— Профессор, не будете ли вы так добры извлечь из вашего бокового кармана его содержимое?
И послушная рука, опустившись на мгновение и зажав большим и указательным пальцами указанный предмет, поднялась и продолжала раскачиваться в такт медленно произносимой речи.
— Эта необходимость, привнесенная извне, — говорил профессор, нимало не заботясь об упомянутом происшествии и даже не подозревая, вероятно, о моем присутствии, — в корне разрушает построение любой философской системы.
— Профессор, — продолжал я с кажущейся беззаботностью, — вы окажете мне большую услугу, соблаговолив разорвать конверт.
И тут на глазах изумленной аудитории профессорские руки, якобы совершенно машинально, поднесли конверт к профессорским глазам, которые не замедлили соответственно с тем наметить наиболее удобное для разрыванья место, а именно небольшую дырку, явившуюся, видимо, следствием неосмотрительного заклеивания.
Вслед за тем руки произвели легкое движение, и в тишине явственно послышался треск и шелест разрываемой бумаги.
Все смолкло.
Я было удалился, но, вернувшись с полдороги, подошел к профессору и спросил:
— Вы плохо себя чувствуете, Herr Geheimrat?
Он как будто прислушивался: стоял, опираясь рукой, несколько подогнув колени, и молчал.
Молчал.
Студенты опустили карандаши, захлопнули тетради и равномерно покачали головами в знак сожаления.
— О идиот, — закричал вдруг в бешенстве Генрих, — о мерзавец, кто тебе позволил разорвать конверт?!
— Генрих, — сказал ему вихрастый студент, — ты пьян. Ты, должно быть, пропил свою…
Я прервал его:
— Не находите ли вы, господин Бир, что профессора нужно отвести домой?
Бир вдруг увидел меня и отвечал, растерявшись, что не находит болезнь профессора до такой степени серьезной.
Но я убедил его, и, взяв профессора под руки, мы повели его вниз.
Он молчал, неловко приоткрывая рот, и шагал равнодушно. Был значительно бледнее обыкновенного.
«Хм, — подумал я не без лукавства, — что бы это могло с ним приключиться?» — а вихрастый студент молча и с негодованием плюнул.
Глава V
кратко повествует о пропаже студента Борнгольма
Студент Роберт Бир думал вслух.
— Не кажется ли вам странным, — сказал он, вежливо поклонившись, — не кажется ли вам странным, господин Роберт, что ваш беспутный товарищ третью ночь не является ночевать?
Он помолчал, а потом прибавил, выпуская клуб дыма и грозно наморщив брови:
— Но если он живет у девчонки или ушел к красотке на Берлинерштрассе, то почему не скажет об этом мне, своему лучшему другу?
Он положил ноги на стол и стал нагибать стул к полу.
— Странно, что Генрих пропал с той самой поры, как замолчал старый профессор со своим Кантом.
Стол, которому суждено было служить собеседником покинутого товарища, был существом общительным и гостеприимным. Но столь непринужденное к нему отношение так оскорбило его, что, пошатнувшись в лучших своих чувствах, он заскрипел что-то непонятное и медленно, по с похвальной достоверностью стал падать.
Это и послужило причиной того, что студенческие ноги приподнялись и опустились на пол.
И Роберт Бир, поглядев на стол с укоризной, придал ему основное положение.
— Я поищу его у Диркенштейна, — сказал он. — Если его и там нет, то… — И тут он произнес несколько таких слов, которые я по присущей мне скромности передать не решаюсь.
Глава VI
должна была бы, по совести, быть на месте пятой
Время проходило своим обычным образом: 24 часа каждые сутки, 60 минут каждый час и 60 секунд каждая минута. Будущее превращалось в настоящее, а настоящее аккуратно превращалось в прошедшее.
Но для большей полноты и ясности моего рассказа, к сожалению, я принужден на время переместить эти привычные состояния и прошедшее сделать настоящим, а впоследствии даже будущим. Для того, однако, чтобы вся вина от последствий этого необдуманного поступка пала не только на одного меня, я тайным образом перевел часы на трое суток обратно.