— Да, да, — отвечал Вурст, — это вы носите такой широкий плащ, сударь? Впрочем, все в порядке. У меня, кажется, кружится голова.
— От головокруженья должно пить шалфей и растирать сукном пятки, — сказал переплетчик с важностью, — об этом пишет Фридрих Марцианус в шестом томе своего труда о болезнях.
Так они говорили минут десять, пока кучера, переругиваясь; исправляли поврежденное дышло кареты и верх повозки.
Но когда все было в исправности, то по непонятной случайности ученый Генрих Вурст уселся в повозку переплетчика, а переплетчик в карету Вурста. Темнота и рассеянность содействовали этой странной ошибке. Никто ее не заметил.
На утро каждый очутился там, откуда выехал накануне.
2
Держась за шаткие перила и протянув левую руку вперед, Вурст добрался до двери и отыскал замок. Он вынул из кармана ключ и отворил двери. В подвале было темно. Вурст зажег свечу.
При свете ее можно было увидеть множество книг, разбросанных в беспорядке по полу, обрезки бумаги, тряпки, готовые и недоклеенные переплеты.
— Поздно, — сказал Вурст и вытащил из кармана часы. Стук их послышался явственно. — Пора приниматься за работу.
Он засучил рукава, собрал обрезки и приготовил клей. Железный станок заскрипел под его руками.
— Чудесное ремесло, — говорил он, просматривая готовые переплеты, — я оставлю книги и сожгу пергаменты. В Штральвальде только один переплетчик. Я буду вторым переплетчиком в Штральвальде.
Он взглянул на заглавие книги, которую собирался положить под станок. Это был Morgan Koronis, «Ludwig Urnatella».
— Целые, дни я разбираю свитки и читаю пергаменты, — сказал Вурст и улыбнулся, — а по ночам переплетаю книги. В работе и дни и ночи.
Нож в его руке опустился со свистом.
— Дни и ночи… Дни безмерны в свете, а ночь глубока. Адонай, призови молчание на все, что есть, что было, что будет. Я лечу за ветром, ветер летит за мной, снег овевает меня…
— Я пишу о старике философе? Я пишу о старике переплетчике?
Ночь крылами над жилищем моим, а день встает на востоке.
3
Каждый вечер переплетчик Кранцер подметал мастерскую, собирал работу и, выйдя на крыльцо дома, долго глядел сквозь рогатые очки на небо. Потом раскуривал трубку, возвращался обратно и по винтовой лестнице поднимался в каморку.
Тут он зажигал лампу, ставил ее плотно посредине стола и с важностью усаживался в поломанное кресло.
Так было и в тот вечер, когда Шмалькальден остался без своего переплетчика, с той разницей, что, поднимаясь по лестнице, Кранцер ушиб ногу. Он долго тер ушибленное место и почесывал бороду в недоумении. Наконец, сочтя это дурным предзнаменованием, он вошел в каморку, сел и развернул фолиант.
Каморка имела три угла и маленькое окошко. Груды книг лежали в беспорядке на столе и на полках. Пауки сплели частую сеть в углу полок.
— Переплетчик Кранцер, — сказал переплетчик с достоинством.
И ответил сам себе:
— Слушаю.
— Переплетчик Кранцер, — с удовольствием повторил старик, — ты окончил дневную работу, ты заработал достаточно денег, чтобы провести ночь в постели. Ты стар и дряхл, к чему же не покоишь ты по ночам свои старые кости?
— Да, — отвечал он самому себе, сдвигая брови, — страсть к науке овладела мной.
Время проходило мимо него, остроконечная борода поводила по строкам. Паук быстро перебирал сеть, бросался вниз, поднимался вверх, и тонкие нити изображались мгновенно и исчезали снова.
Когда на башенных часах прозвенело трижды, Кранцер встал и, закрыв фолиант, подошел к окну.
Узкие улицы расплылись в очках, плотный туман поднялся от шмалькальденских улиц, заостренные шпили церквей прорезали его с легкостью, и в тумане шагал подмастерье Шпигель с плащом на руке и сапожным мешком за плечами.
— Сапожники ходят без работы, — крикнул он, поравнявшись с домом. — Я пришел в чужой город, укажите мне дом переплетчика!
Он сел на камень и прибавил:
— Все спят, а от Гамбурга до Шмалькальдена — дальний путь.
И ветер свистнул ему в уши:
— Дальний путь.
4
Горбатый нос и хромая нога — недурное украшение для сапожного подмастерья. Я прохожу круг за кругом, путь за путем, на четыре стороны залетает неверная память. И возвращаюсь на круги своя, как все мы возвратимся в землю.
Я подмастерье Шпигель? Плащ через плечо — укрывает от ветра.