Скользя по мыльным шелковым доскам, он приблизился к крану и за спиной мохнатого налил полную шайку холодной воды.
Мохнатый, величественно выгибаясь всем корпусом, мылил голову; он слегка покряхтывал, поплевывал.
Чучугин спрятал шайку, — холодная вода плескалась за спиной, — прошелся туда и назад, беззаботно подергивая задом.
— Гражданин, хотя по сему поводу и не имеется… — пробормотал он и, замирая от страха, разом опрокинул на мохнатого шайку.
И тут же он остолбенел от удивления, всплеснул руками, подогнул ноги; и все это было совершенными пустяками в сравнении с несчастным положением пострадавшего гражданина.
Холодная вода вдруг произвела на него ни с чем не сравнимое действие: он сразу весь съежился, потерял величественность и упругость, посинел, даже как будто уменьшился в росте.
Он растерянно махал руками и, жалостно смотря на Чучугина, бормотал что-то.
— Преследуется по закону… — разобрал Чучугин.
— Ага! — прохрипел он с яростью. — Государственного характера? Ка-камиссий? Теперь сидите тихо, гражданин! Внимание! Успокойтесь!
4
Внизу, на скамейках, кряхтели мастеровые и лица, пользующиеся наемным трудом, облака плыли над ними, и здесь, на полке, под облаками, Чучугину стало немного легче.
— Скабрезник, гражданин! — крякнул он еще раз.
Но мохнатый исчез в парах, не отозвался. Худощавый, с поповскими волосами, махнув Чучугину гривой, негодующе согласился.
— Налезли, действительно, — сказал он сурово, — места им мало, еще с той стороны полок есть.
— Скабрезник, я сказал, скабрезник!
— На Пресне? — удивился длинноволосый. — Как на Пресне? На Пресне сейчас черт-те что делают! Богохульство на Пресне!
— Скабрезник! — яростно заорал Чучугин и с размаха хлопнул себя ладонью в грудь.
Длинноволосый помрачнел и уселся, свесив длинные кукольные ноги.
— То есть как это скабрезник? — не спеша спросил он, и, два синеватых желвака вскочили у него на скулах. — Вы как смеете обзывать таким словом лицо священной профессии? Хамовато, гражданин!
— Священная профессия? — жалостливо переспросил Чучугин. — Ну что, каково живется, батя?
Длинноволосый крякнул с презрением и отвернулся.
— Напрасно, батя, — весело заметил Чучугин, — сожалею, честное слово, сожалею; что делать, вопрос государственного значения, никак нельзя было поступить иначе.
Густейшие облака ринулись на него, он разрезал их руками, оборотился на спину и, скользя по мокрым доскам, подобрал под себя ноги.
Холодные капли падали на него с потолка. Чугунный гигант полез на полок, доски сгибались под его ногами; и пухлый мальчик по-прежнему шел за ним, грустно почесывая спину.
— Поддай-ка, Александр Федорович! — крикнул гигант.
Сухощавый банщик с ежиком провалился в дыру за полок и принялся возиться там, с шипеньем отбрасывая от себя воду.
«Керенский, — опасливо подумал Чучугин, — до чего довели все-таки! На советскую службу пошел».
— Сегодня он банщик, — крикнул он гиганту (гигант в изнеможении лежал на лестнице), — а завтра он, может быть, черт его знает, член ка-камиссий, а там, смотришь, опять в министры шагнет! Нет, вы как хотите, а я таких личностей ни в коем случае не принимал бы на советскую службу.
Гигант мутно посмотрел на него и беспомощно шлепнул губами.
Чучугин почувствовал дурноту.
5
Дурнота эта началась с полнейшего ощущения беременности. Легкая тошнота подкатилась под сердце, язык напружинился, под рукой, упавшей на живот, он явственно почувствовал барахтанье.
«Хм, вот так штука, где же я это подхватил?» — смутно подумал Чучугин.
— Дорогая, я беременный, — сказал он вслух и на самую краткую секундочку увидел рядом с собой рослую женщину с приветливым русским лицом. — Нет, не желаю никаких операций, — торопливо пробормотал он и вытянулся перед женщиной в струнку, — разрешите доносить, ваше благородие, вам же, так скать, наследничек будет.
— Что ж наследничек, — нахмурясь сказала женщина, — ты мне дочку, уж ты мне дочку рожай, Чучугин!
— Хороша как, ах, как хороша, — вдруг спохватился Чучугин, — да ведь это ж как будто жена моя? Жена, что ли? Да как же зовут ее? Не припомню, нет, не могу припомнить.
И тут же, на поперечной балке он увидел востренького человека, который одной рукой мылил между ног, другой писал что-то и беспрестанно подмигивал, посмеивался, подмигивал.
Чучугин вскочил на скамейку и, прыгая через веники, тела, шайки, побежал к нему.