Спустя некоторое время пришел Рудиш.
-- Рудиш пришел! Здравствуй, рыжий! Иди сюда! -- закричали мы ему.
Но Рудиша к нам не пустили. Надзиратель подошел к нему и сказал:
-- Что же вы опаздываете, Рудиш? Директор беспокоится! Пойдемте скорей в канцелярию!
Он взял из рук Рудиша небольшой черный гробик, в котором лежала скрипка, и понес в канцелярию. Рудиш, как был, в пальто, пошел за ним.
-- Попечитель! Попечитель! Приехал попечитель! -- стали вдруг шепотом передавать гимназисты и забегали по коридору.
Доложили директору, и он приказал начинать.
VII.
Нас всех ввели в залу и поставили полукругом возле рояля. Зала была уже полна публики. Слышалось передвиганье стульев и неясный говор. В воздухе пахло духами. Вошел наш регент, раскланялся перед публикой и ударил два раза своей палочкой.
Все смолкло, и концерт начался.
Когда хор окончил петь, начали читать стихи, потом играли на рояле, и публика всем очень аплодировала. Наконец, появился Рудиш. Он вошел быстрыми шагами со скрипкой в руках, шаркнул перед публикой и остановился около рояля. Боже, какой он был смешной! Рыжая голова была острижена наголо, уши торчали, брючки, как всегда, были коротенькие и широкие, новый мундир висел на нем точно на вешалке! В большой зале он был как будто еще меньше ростом и, казалось, едва может поднять свою скрипку!
Рудиш дал знак сидящему за роялью, поднял скрипку и заиграл. Быстро забегали его тоненькие пальчики по струнам скрипки, чистые и смелые звуки наполнили залу. Он играл веселую мазурку и играл так свободно, будто это не стоило ему никакого труда. Мы все, затаив дыхание, слушали его игру и. очень боялись, как бы он не сбился! Но Рудиш не сбился. Он сыграл мазурку превосходно. Когда он кончил, в публике раздались шумные аплодисменты и крики "браво"! Рудиша заставили сыграть еще раз, все им заинтересовались. Попечитель потихоньку говорил что-то директору и глядел на него, некоторые дамы направляли на него лорнеты и улыбались.
Когда Рудиш кончил играть второй раз, то опять все стали хлопать. Теперь уж и мы не могли удержаться и тоже громко аплодировали ему с эстрады.
Публика поднялась с своих мест, должен был быть перерыв. Попечитель встал с кресла и подозвал к себе Рудиша.
-- Да ведь это талант! Вы обратите внимание на этого мальчика! -- говорил он директору и стал гладить Рудиша по голове.
Подошли еще какие-то нарядные дамы, окружили Рудиша, весело смеялись между собою, и все хвалили его.
Рудиш был в восторге! Когда он выскочил из залы к нам в коридор, мы встретили его громким криками:
-- Браво, Рудиш! Ура! На "ура" рыжего!
Мигом подхватили мы его на руки, стали качать и все кричали: "Браво, Рудиш! Ура!"
Он барахтался, выкрикивал, потому что ему было неловко и страшно, но лицо его смеялось и сияло счастьем.
Этот день был счастливый день в жизни Рудиша. Он долго не мог успокоить своего восторга, бегал по коридорам, закинув голову на бок, и брыкал ногами, изображая пристяжную лошадь. Мы целой толпой бегали за ним следом и тоже наслаждались его успехом.
Волчий ковер.
Под моим столом разостлан старый волчий ковер.
Он уже давным-давно в нашей семье, и мех его успел порядочно обтрепаться и об- лысеть. Моя собака Оскар очень любит спать на этом ковре: это ее место. Оскар свернется на ковре в клубок и храпит целый вечер. Ему так уютно и тепло спать в пушистом меху! Иногда Оскар видит какие-то сны и начинает во сне подлаивать... Когда бы я ни сел к столу, он там спит и мешает мне протянуть ноги...
Я очень люблю наш старый волчий ковер. С ним связаны воспоминания моего детства...
Хотите, я расскажу вам историю этого ковра? Она очень интересна!
Если хотите, то слушайте.
I.
Это было давно, когда мне было только восемь лет, а старшему моему брату--десять. Мы жили тогда все в деревне.
Отец наш был страстный охотник. Он ездил на охоту и с ружьем, и с борзыми собаками.
И мы с братом больше всего на свете любили тогда охоту. Хотя сами мы еще не охотились, потому что были маленькие, но отлично знали уже, как заряжается ружье, как зовут каждую собаку, и какая из них самая лучшая. И мы были очень счастливы, когда иас брали на охоту.
Однажды нам удалось упросит отца, чтобы он взял нас с собою на охоту за волками.
Это произошло совсем неожиданно.
Как-то -- это было осенью -- к отцу в кабинет пришел приказчик Ремнев и доложил, что ночью волки напали на овчарню и зарезали шесть овец. Один овчар проследил, что утром волчица завела молодых волков в Кленовый лес и там залегла.
-- Просто, от волков житья не стало! -- сказал Ремнев. - Если бы теперь поехать, ваше благородие, то как раз бы всех волков забрать можно!
Приказчик Ремнев был тоже охотник, и ему самому очень хотелось, чтобы устроилась охота.
-- Так что же, Ремнев? Надо сейчас ехать! -- сказал отец.
-- Всех захватим, ваше благородие, -- сказал опят Ремнев.-- Под утро волчица выла в Кленовом, там и залегла с молодыми!
Отец решил ехать и позвать лакея Акима, чтобы приказать седлать лошадей.
Мы с братом пристали к отцу, чтобы он и нас взял с собою на охоту.
-- Папочка, возьми и нас с собой! -- клянчили мы.
-- Отстаньте, дети; не до вас теперь! -- сказал отец и стал надевать высокие сапоги.
Но мы с братом не отставали и мешали: отцу одеваться.
-- Папочка, голубчик, добренький! Возьми, пожалуйста, и нас! Мы не будем мешать! -- говорили мы и цеплялись отцу за ноги.
Наконец, отец засмеялся и сказал:
-- Ну, хорошо. Если так, то поедем все! Я велю запрячь линейку! Бегите, спросите маму!
Мы были в восторге.
-- Ура! Едем! И мы тоже едем! Едем! -- закричали мы и побежали сказать об этом сестрам и матери.
-- Собирайтесь! Едем! Все едем! -- закричали мы, ворвавшись в комнату матери.
-- Wan giebts? Что случилось? -- спросила гувернантка сестер, Амалия Ивановна, испуганная нашим сумасшедшим поведением.
-- Все на волков! И вы, и девочки, и мама!.. Вчера ночью шесть овец заели!.. Папа уже велел линейку запрягать! -- орали мы с братом наперерыв.
Я ударил брата кулаком в спину, он меня в бок, и оба мы, хохоча, побежали к себе, собираться на охоту.
Прежде всего мы заправили панталоны в сапоги, чтобы быть похожими на охотников. Одевишись в шубки, мы поспешно выскочили на двор. Брат заткнул за кушак игрушечный пистолет, а я взял свое деревянное ружьецо. Мы снарядились прежде всех.
II.
Через час все было готово к отъезду. Гончих собак уже услали вперед с человеком. У подъезда стояли верховые с борзыми собаками на сворах, бричка, в которой сидели охотники с ружьями, и линейка, запряженная тройкой, для нас.
Отцу подали старую верховую лошадь Сережку, а человек держал около, на своре, Налета и Касатку. собак, с которыми всегда ездил отец. Это была лучшая свора в охоте. Собаки были очень рады, что едут на охоту.
Они весело поглядывали на людей, взвизгивали и махали хвостами,
Вот вышел из дому и отец. Мама, Амалия Ивановна, сестры и мы с братом уселись на линейку. Отец поласкал собак и поговорил о чем-то с борзятниками.
-- Все ли готово у вас? -- крикнул он нам.
-- Все! -- отвечали мы.
-- Вам, дети, не будет холодно?
-- Нет! Не будет! -- кричали мы все хором.
-- Ну, с Богом! -- сказал отец.
Он сел на Сережку, принял свору и шагом поехал к воротам. За ним тронулись Ремнев и Аким со своими собаками, потом другие охотники. Позади всех ехали мы на линейке.