Приемный сын Геккерена, молодой французский эмигрант Жорж Дантес, зачисленный Николаем I в русскую гвардию, нагло ухаживал за женой Пушкина. Дуэль сделалась неизбежна. Царь и его двор ненавидели поэта, автора смелых стихов, друга декабристов. Потому Дантес и посмел поднять руку на гения России.
Утром 27 января Пушкин «встал весело в восемь часов — много писал — часу до одиннадцатого». Потом взялся читать «Историю России в рассказах для детей». «История» А. О. Ишимовой была последней книгой, которую он держал в руках.
Секундантом Пушкин выбрал Константина Данзаса, бывшего лицеиста. Если б в Петербурге находились Вильгельм Кюхельбекер, Иван Пущин и Иван Малиновский — ближайшие и дорогие Пушкину лицейские друзья, — может, он выбрал бы кого-нибудь из них. И вряд ли состоялась бы тогда эта дуэль! Все трое поступили бы так, как Пущин, который писал из тюремной камеры, узнав о гибели друга, Малиновскому: «Если бы при мне должна была случиться его последняя, несчастная история, и если б я был на месте Данзаса, то роковая пуля встретила бы мою грудь, я нашел бы средство сохранить поэта-товарища, достояние России».
Данзас средства такого не нашел и свою грудь не подставил…
В четвертом часу дня Пушкин и его секундант сошлись в кондитерской Вольфа и Беранже на углу Невского проспекта и набережной Мойки. Оттуда они отправились в санях по направлению к Троицкому мосту.
День был холодный, ясный. На Неве стояли высокие в две стороны деревянные катальные горы, украшенные елками и цветными бумажными лентами. Масса простого люда собралась на гулянье. Съехалась и петербургская знать — покататься в расписных санях. Мороз усиливался, и некоторые кареты уже возвращались. Знакомые весело раскланивались с Пушкиным, не догадываясь, что он едет к месту поединка…
Недоезжая Троицкого моста сани съехали на Неву и помчались по блестящему, раскатанному льду.
— Эй, родимые, гните ножки по беленькой дорожке! — удало вскрикивал извозчик, подстегивая лошадей.
— Не в крепость ли ты везешь меня? — усмехнувшись, спросил Пушкин своего секунданта.
— Нет, через крепость на Черную речку самая близкая дорога. Быстрее доедем, — рассудительно ответил Данзас.
Он, по неопытности или за отсутствием времени, не предупредил ни Спасского, домашнего врача Пушкиных, ни лейб-медика Арендта, жившего рядом на Мойке, чтоб те до вечера не выходили из дому. Забыл нанять карету на случай тяжелого ранения. Но не беспокоился. Стремился лишь вовремя достигнуть назначенного места, не опоздать!
Перелистаем характеристики лицеистов, составленные их преподавателями, директором и гувернерами.
Пущин: «Счастливые способности, соединяет понятливость с рассуждением, благородство, воспитанность, чувствительность с мужеством суть отличительные свойства».
Кюхельбекер: «Много таланта, много сердца и много чувства».
Данзас: «Злобен, дерзок, нерадив… Или вовсе не имеет способностей, или они еще не развились в нем».
И именно он оказался с Пушкиным в его страшный час…
Сани летели мимо Петропавловского собора, комендантского дома, позади остался кронверк. О чем думал Пушкин? Эти места наверняка напомнили ему тогда о горестных событиях.
9 лет назад, в весенний праздник водосвятия, Пушкин с Вяземским пошли бродить по крепости и бродили два часа. Много было странного, мрачного и грозно-поэтического в этой прогулке по крепостным валам. Друзья искали место казни Рылеева и его товарищей. Нашли несколько щепок от виселицы…
Солнце опускалось. Вот уже и Каменный остров, великолепный дворец — бывшая загородная резиденция Александра I. Летом на фоне зелени так прекрасны мраморные скульптуры… Теперь в белом снегу среди голых деревьев старого парка неподвижно и зловеще высились фигуры, укутанные в темную рогожу, обвязанные веревками…
Промелькнули и светлые памятки: густо-красная часовня Иоанна Предтечи — здесь Пушкины крестили троих детей; и красивая дача Миллера осталась позади, где родился первый сын, «рыжий Сашка».
Приближался конец пути. Потянулись пустые домики, крестьянские избы. Может быть, на Черной речке с ликующим визгом носились мальчишки и было слышно, как они «коньками звучно режут лед».
Оба противника приехали почти одновременно. Пушкин выбрался из саней. Снегу было по колено. Он лег на него и начал свистать.
Данзас и Д’Аршиак, секундант Дантеса, нашли удобное для дуэли место саженях в полуторастах от Комендантской дачи. Крупный густой кустарник окружал здесь небольшую площадку и скрывал ее от глаз прохожих и извозчиков, оставленных на дороге.