- Да что вы? Вот это я называю везением. Знаете, ведь это настоящее искусство - выглядеть привлекательной, не тратя кучу денег. А где эта распродажа?
К этому времени книги уже лежали на прилавке, как и сложенные ладони Карен, успевшей сократить расстояние, отделявшее ее от новой приятельницы.
- Ну, - девушка поколебалась, - это в Ричмонде, такой небольшой магазин между вьетнамскими продуктовыми. У них там много чего есть. Джинсы, нисколько не хуже новых, и всего по пять-шесть долларов.
- Вы шутите! Непременно туда загляну. Мне новая одежда позарез нужна! А то на меня совсем уже ничего не лезет. Знаете, я ведь недавно ребенка потеряла и у меня такая депрессия началась. Все ем, ем, ем. Представляете, как едят впавшие в депрессию люди?
- Я… ну да, конечно. Так вот, насчет этих книг… - девушка перебирала их, краснея под пылающим взглядом Карен.
- Понимаете, я подумала, может, купить пару джинсов, которые придутся мне впору? Ведь это так важно. А то я недавно полезла в платяной шкаф, посмотрела, что ношу и чуть не расплакалась.
- Да, это ужасно, - поморщилась девушка. - Однако, ваши книги… Да… Они нам не подойдут.
Лицо Карен вдруг потускнело, почти неприметно, но страшно.
- Не подойдут? - точно эхо, повторила она.
- Мне так жаль, - девушка поежилась, - но они не… они устарели. По-моему, у нас даже есть несколько таких - в корзине на улице, бесплатные.
- Вы хотите сказать, что не купите ни одной? - Карен на шаг отступила от прилавка, впрочем, на шаг совсем маленький. Теперь она походила на человека, услышавшего, что у него рак и, увы, неизлечимый.
- Может быть, вы попробуете отнести их куда-нибудь еще? - взмолилась девушка.
- Нет-нет, я не могу, - ответила Карен. - Мне и к вам-то зайти едва-едва храбрости хватило. Я… я просто не могу сейчас переносить людскую грубость. Нет-нет, вы-то были очень милы, но… если мне придется… о Господи… - Карен тяжело вздохнула и развинула в отважной улыбке губы . - Ну, может, вы хоть что-нибудь купите ? А остальные я отдам так.
- Да я, на самом деле, хотела… - девушка, похоже, нашла путь к спасению. - На самом деле, я хотела сказать, что, возможно, в каком-то другом месте вы получили бы за них больше. Я могу предложить только по доллару за штуку… ну, может быть, три вот за эту.
- О, так это замечательно, правда. Как раз то, что мне нужно.
На чем все и закончилось.
При возвращении в «Туннель любви» Карен выглядела куда более спокойной. Дурное настроение ее подсластилось своего рода вызывающим юмором, и она все поглядывала на меня, словно озабоченная тем, что мне, быть может, несколько не по себе.
- Ну, как вам это понравилось?
- Не очень, - признался я. - Все походило… не знаю… на попрошайничество… или на изнасилование.
- И правильно! Насильник это всего лишь обозлившийся попрошайка!
Я обдумывал ее слова, стоя на входе в «Туннель любви» и стараясь взглянуть в глаза миру как таковому. То, что сказала Карен, было таким отработанно спорным, таким изящно претенциозным - и таким шаблонным.
Возможно, она могла бы - при ее-то уме - сделать отличную карьеру в рекламе. Я попытался вообразить ее в этом мире, однако понял - нет, не получится. При всей тонкости ее ума, Карен годилась не столько для того, чтобы убеждать людей в том, будто им что-то нравится, сколько для того, чтобы убеждать их в обратном. А это уже не реклама, это литературная критика.
- Вы учились в университете? - спросил я, когда нам снова представился случай поговорить.
- Разумеется, и даже закончила его, - она усмехнулась, вытаскивая из коробки журналы и отделяя оральные от анальных. Вторник был днем, когда к нам приходили новые партии товара: свежайшие порнографические издания со всех концов света. Даже покупатели, которые затруднились бы отыскать Данию на карте, знали, что самые глянцевые влагалища поступают именно из этой страны.
- Тогда что вы делаете в магазине порнографической литературы?
- А я ни на что другое не гожусь.
- Ой, ну бросьте.
- Одно время я работала заместительницей заведующей в феминистском книжном магазине - составляла заказы, следила за ассортиментом, расставляла книги по полкам, что ни назовите, я делала все. Заведующая лишь собирала деньги да сплетничала с покупательницами. Потом начался спад, магазин перестал приносить доход, я попала под увольнение, единственная, кстати, вот и оказалась здесь.
- Неслабый поворот - от феминизма к порнографии.
Она пожала плечами, вытащила пистолетик для наклейки ценников.
- Вообще-то, нет. И там, и тут присутствует ужасная, трогательная потребность заставить людей отказаться от их настоящей жизни , от того, что они действительно чувствуют, и начать подлаживаться под некую редкостную сексуальную фантазию. Вы не можете сказать покупателям, что в реальном мире никто им этого не позволит. Пусть покупают свои фантазии, пусть относят их домой и старательно делают вид, будто им как раз это и требуется.