выпивали немного вина и включали популярную передачу “Третье ухо”, которая
рассказывала много всякой интересной всячины.
У сестер стоял большой радиоприемник, к которому Пепе, местный электрик,
подключил три пары наушников с очень короткими проводами, так что женщины
вынуждены были склонять головы к самому радиоприемнику. Было забавно
смотреть, как они стискивали руки, когда преступнику удавалось настичь свою
жертву, и облегченно вздыхали, когда главный герой спасал девушку.
Истории гангстеров в Чикаго, сухой закон на западе Соединенных Штатов,
разнообразнейшие версии “Ромео и Джульетты”, подвиги Геракла, а с
наступлением Рождества обязательные рассказы о жизни и смерти Иисуса — все
это слушали сестры.
Очень скоро я стал их постоянным вечерним посетителем, и после короткой
дискуссии, затеянной мною, они согласились на то, чтобы я приносил хотя бы
вино к ужину, а в воскресенье — торт.
Так прошло несколько месяцев. Однажды, прослушав очередной рассказ из
“Историй зловещего доктора Мортиса”, Мабель проводила меня до дверей. Там
мы немного постояли, глядя, как проезжают редкие машины. Я курил, а она
тянула лимонад. Неожиданно, уже попрощавшись, она сказала, что хотела бы
поговорить со мной наедине, и предложила встретиться завтра в полдень возле
магазина “Немецкое белье”, куда она ходила покупать материалы для шитья. Так
мы и договорились.
Я шел на эту встречу, как на тайную нелегальную сходку. Я боялся столкнуться с
кем-нибудь из старых друзей, представляя себе, о чем они будут потом говорить
во время игры в биллиард. Поэтому я повел ее в кафе подальше от центра
города. Мы заказали кофе с молоком, и я сказал, что готов ее слушать.
Она придвинула ко мне стул и молча начала говорить. Я прекрасно понимал ее.
Она сказала, что очень уважает меня как друга. Ведь мы друзья? Сказала, что
знает, какая она некрасивая, правда не такая уж некрасивая, как некоторые
женщины, которых она видит на улице, но она слишком худая, не умеет ходить
так, как это нравится мужчинам, и знает, что я отношусь к ней не как к женщине, а
как к другу. Потом, помолчав немного, добавила, что я первый друг в ее жизни.
Я взял ее руки в свои и вдруг почувствовал, что удивленные взгляды официантов
мне абсолютно безразличны. Мабель впервые сидела в кафе не с сестрами, а с
чужим человеком и чувствовала себя счастливой. Она доверяла мне — эти слова
она повторила несколько раз. Постоянно сидеть дома и шить, выходя только в
магазин за материалами для работы, — вот из чего состояла ее жизнь. Иногда
она позволяла себе полакомиться мороженым да еще раз в месяц ходила платить
за электричество. Ей уже тридцать пять, а кроме того, о чем она мне рассказала, у
нее в жизни больше ничего не было.
— Подожди, ты что, никогда не ходила в школу?
— Нет. Для родителей большой трагедией была немота всех трех дочерей, и они
держали нас дома, даже прятали от соседей. Посылать в обычную школу боялись,
ведь дети жестокие — будут обижать нас, а специальная школа была далеко, да и
не по карману.
— Но ты еще не сказала, о чем хочешь попросить меня.
Чтобы я немного показал ей мир. Она понимает, что у меня могут быть подруги,
может, даже невеста, потому что я человек симпатичный и воспитанный. Но она
хочет, чтобы я как-нибудь сводил ее в кино, где она никогда не была. И шутя
добавила, что на танцы она тоже не прочь сходить. Конечно, все затраты она
берет на себя, сейчас она неплохо зарабатывает.
Я был поражен.
— Ты никогда не ходила в кино, цирк, театр?
Она покачала головой и вопросительно посмотрела на меня, ожидая ответа.
Я сказал, что сделаю для нее все что смогу, что я давно хотел пригласить ее в
кино, но как-то не решался. Не выпуская ее рук из своих, я добавил, что неправда,
будто она некрасивая женщина и что ей даже нельзя дать тридцати пяти лет. Она
нежно посмотрела на меня, наклонилась к моему лицу и тихонько поцеловала в
щеку.
Мабель и я. За короткое время мы обходили все кинотеатры в нашем районе.
Особенно ей нравились картины с участием Сариты Монтьель. Мексиканское кино
казалось Мабель слишком грустным и плаксивым, кроме фильмов Кантинфласа.
После сеанса мы шли в бар Баамондес полакомиться ананасами, а потом
подымались на холм Санта Лусия посмотреть на панораму города. Мабель
заметно повеселела и стала гораздо красивее, а старшие сестры просто не
понимали, что с ней происходит.
Однажды она попросила, чтобы я проводил ее в парикмахерскую, где ей сделали