модную прическу. Потом она укоротила свои платья. Потом в один прекрасный
день Мабель пришла, закрывая рот руками, и, только оставшись со мной наедине,
опустила руки – ее губы были накрашены красной помадой. Она менялась к
лучшему на глазах, и это мне очень нравилось. И однажды я решился пригласить
ее на танцы.
Столица Чили, Сантьяго, шестидесятых годов. Каждую субботу в разных районах
города устраивалось по меньшей мере несколько десятков праздников. Праздник
по случаю выдвижения кандидатуры королевы красоты; другой праздник, чтобы
собрать деньги для сирот; еще один праздник, чтобы помочь жертвам
землетрясения, – в общем, бесконечные праздники.
Мабель надела красивое розовое платье, такого же цвета туфельки, в руках у нее
была маленькая блестящая сумочка. В перерывах между танцами мы пили пунш
из маленьких бутылочек и обсуждали участниц грядущего конкурса красоты. Я не
отходил от Мабель ни на минуту, опасаясь, чтобы кто-нибудь не пригласил ее на
следующий танец. Я не умел хорошо танцевать, а Мабель вообще была впервые
на танцах, и все-таки мы танцевали как могли и пасодобль, и танго, и кумбию, и
все, что играли музыканты. Где-то в полночь оркестр сделал перерыв и начали
крутить диски с Полем Мориа, Адамо и Элвисом Пресли. Было очень жарко, и пот
градом катился с нас.
— Ты очень красивая, Мабель, очень красивая, — успел сказать я раньше, чем
почувствовал чью-то руку на своем плече.
Обернувшись, я побледнел. Это был Сальгадо, один из моих дружков по
биллиарду.
— Так вот почему ты исчез, теперь я понимаю, ну так представь меня твоей
невесте.
Я не знал, что ответить, а Сальгадо, самоуверенный как всегда, отодвинул меня и
взял Мабель за руку.
— Очень приятно познакомиться. Гильермо Сальгадо. А вас, лапочка, как зовут?
Мабель смотрела на меня широко открытыми глазами и улыбалась.
— Что с вами, душечка? Вам откусили язык мыши или этот тип, что сопровождает
вас?
Мабель перестала улыбаться, а я наконец выдавил из себя:
— С ней все в порядке. Ты уже представился. А теперь оставь нас в покое,
исчезни.
Сальгадо энергично взял меня за локоть. Я оскорбил его в присутствии девушки, с
которой он пришел, а такое не прощается.
— Послушай, разве так разговаривают со старыми приятелями? Если твоя
подруга немая, это ее проблемы, и нечего мне хамить.
Я ударил его в лицо и разбил ему нос. Это была большая ошибка с моей стороны,
так как Сальгадо был гораздо сильнее меня, выше и крепче. Сначала он
остолбенел не столько из-за удара, сколько из-за крови, которая капала на его
костюм, потом он выпрямился, и я получил страшный удар в глаз. В помещении
поднялся крик, нас начали разнимать и в результате выставили с танцев.
Глаз у меня распух и закрылся, мне было больно и стыдно. Я пытался извиниться
перед Мабель, но она приложила пальцы к моим губам, чтобы я не разговаривал.
Она крепко держала меня за руку, гладила по голове, и не знаю, как ей это
удалось, но, пока мы ждали такси, она забежала в кафе и вернулась с
целлофановым кулечком, наполненным кусочками льда.
В такси она положила мою голову себе на колени, а к глазу приложила кулечек со
льдом. Мне казалось, что я – странствующий рыцарь или один из грандов, что
служили при дворе короля Артура. Я ощущал себя настоящим мужчиной и жалел
только о том, что у меня мало денег и я не могу сказать таксисту, чтобы он ехал
до тех пор, пока я не велю ему остановиться.
— Ты прощаешь меня?
— Тсс!
Платье Мабель было тонким, и я чувствовал тепло ее тела.
— Ты прощаешь меня?
— Тсс!
Ее тело было теплым, ее руки гладили мои волосы, ее грудь касалась моего лица.
Я обнял ее за шею и притянул к себе ее голову.
Сначала Мабель испугалась, как-то напряглась, потом, почувствовав мои губы на
своих губах, закрыла глаза, и мы стали целоваться. Мы целовались долго, даже
не знаю, сколько времени, и очнулись только тогда, когда услышали тактичное
покашливание таксиста. Я посмотрел на улицу, весь мир показался мне пустым и
лишенным смысла. Красный светофор остановил нас в совсем незнакомой части
города.
— Мы тут выйдем. Сколько с меня?
Мы шли обнявшись и останавливались каждые пять-шесть метров, чтобы
поцеловаться, и целовались столько, сколько хватало сил, чтобы не дышать. Так
мы дошли до маленькой безлюдной площади. Укрывшись под густой акацией, я
крепко обнял Мабель, поднял ее платье и начал гладить ее ноги, живот, твердые