— Ложь! — вскинулся миссионер. Колдун улыбнулся, и это ещё больше взбесило Смида.
— Ложь! — громко повторил он.
— Он пал в битве с датским и шведским конунгами.
— Откуда ты можешь знать это, колдун?
— Мне принесли эту весть вороны, клюющие трупы, и ветер, шевелящий волосы мертвецов, — ответил поэтической строфой Храфн.
Йон на всякий случай перекрестился. Он хотел спросить, остался ли жив его родич Тангбранд, но поборол в себе это желание, ведь колдун нагло лгал ему, как же иначе.
— Свидетелем моих слов будет Один[8]!
Люди за столом затаили дыхание, услышав имя бога мудрости. Йон Смид, размахивая распятием, закричал:
— Твоя вера лжива и порочна, женовидный обманщик, твои боги есть зло и скверна!
Улыбка мигом исчезла с безволосого лица колдуна. Недобрый огонёк мелькнул в его чёрных бездонных глазах. Люди непроизвольно отшатнулись от его словно бы покрытой мраком фигуры.
— Ты оскорбил меня, служитель покрытого кровью креста. Неизвестно ещё, кто из нас двоих лжец!
Законоговоритель Торстейн Лангсагер решил вмешаться в распрю:
— Храфн, прошу тебя! Йон, прости его! Если прольётся кровь…
Колдун кинул на Торстейна быстрый взгляд, и слова застряли у того в горле.
— Крови не будет, — заявил Храфн Чёрный. — Скажи мне, Кетиль, и ты, Торстейн, в какого бога вы верите, во Христа, проповедующего смирение, рабство и мученичество, или в Одина, бога героев?
Законоговоритель и хозяин молчали, низко опустив головы. Колдун мерзко засмеялся.
— Человек… — язвительно произнёс он по слогам. — Йон Смид, можешь ли ты доказать мне существование своего бога?
— Конечно! — брызгая слюной, воскликнул миссионер. — Но ты?
— Для меня-то это легче простого, — со спокойной уверенностью сказал Храфн Чёрный. — Други мои, — повернулся он к жителям долины, — видели ли вы когда-нибудь тролля?
— Да, в детстве я видел тролля, и не один раз, — подтвердил Торстейн Лангсагер.
— Я тоже видел тролля, но очень давно, — кивнул седобородый воин.
— И я…
— Детские сказки, — фыркнул Смид.
— Храфн, не надо тролля! — взмолился один из викингов, Эйрик Троллаэйра. Ему было чего бояться, ведь много лет назад старая прорицательница сказала Эйрику, что его лопоухие уши похожи на уши тролля. Поэтому Эйрик Троллаэйра[9] боялся, что какой-нибудь тролль не пришёл к нему за своими ушами. Его товарищи постоянно подшучивали над ним по этому поводу и, тем не менее, все, как один, верили в эту небылицу.
Храфн Чёрный поднялся со скамьи и громко произнёс:
— Великий Один, Отец богов, в доказательство правоты моих слов… погаси этот огонь в этом очаге!
Едва с его тонких тёмных губ слетело последнее слово, как дверной полог сильно откинулся, в хижину ворвался холодный порыв ветра и… огонь умер. Но в последнее мгновение все успели увидеть, как какой-то тёмный силуэт заслонил проход, после чего этот кто-то скользнул внутрь.
— Тролль! Тролль! — вопил несчастный Эйрик, двумя руками прижимая к своему черепу свои злосчастные уши. Кто-то ругался, кто-то лихорадочно пытался в темноте развязать завязки своего меча… Проснулись мирно почивавшие до этого дети, конечно, они не преминули заплакать… Залаяла собака, испуганно замекала коза… Кто-то кричал: «Один, спаси нас!» — а Йон Смид безуспешно пытался определить владельца этого голоса.
Как ни странно, женщина оказалась более здравомыслящей, чем десять взрослых мужчин. Она всего лишь навсего нашла и зажгла лучину, которая рассеяла тьму, а вместе с этим рассеялся и нелепый страх.
Возле презрительно скрестившего на груди руки Храфна Вардлока стоял и простодушно улыбался худощавый черноволосый юноша.
— Дуган? — первым узнал его Торстейн Лангсагер.
— Это Дуган, а вовсе никакой не тролль!
Кто-то засмеялся с явным облегчением, но Эйрик Троллаэйра всё ещё обхватывал свою голову руками.
Дуган жил вместе с Храфном на склоне вулкана, колдун воспитывал его с младенческого возраста. Наверное, между ними были родственные связи, но этого опять же никто не знал достоверно.
— Я сделал, — кратко подвёл итог Храфн Вардлок. Он опять сел, козочка подошла к нему и положила свою бородатую морду ему на колени. Колдун возложил костлявую руку на голову козы и сказал:
— Теперь твоя очередь, Йон Смид. И не забудь помолиться Апостле Стейну, чтобы он помог тебе.
— Святому Апостолу Петру, богохульник! — поправил его миссионер. Он чувствовал себя одураченным.
8