Причины, по которым я покинул мир, Вам хорошо известны. После того как смерть отняла у меня любимую жену и детишек, я, чтоб забыться, пустился в разгул с куртизанками и актерами, но вскоре испытал пресыщение и преисполнился отвращения к суетному миру, осознав его непостоянство.
Должен признаться без ложной скромности, с тех пор я ни разу не свернул со стези подвижничества. Уверившись в том, что наш бренный мир — лишь временное обиталище человека, я подумал, что даже если кому-либо суждено прожить сто лет, то есть более тридцати шести тысяч дней, его век столь же быстротечен, как век бабочки, которая живет всего одну весну. Уподобив жизнь человеческую мимолетному сну, я целиком отрешился от мирской суеты.
Но летом меня одолевают проклятые комары, а зимой не дают покоя ночные ураганы. Одним кипятком в такие ночи не согреешься, так что поневоле приходится нарушать запрет и перед сном выпивать немного сакэ. В остальном же я строго блюду пост, и теперь от одного запаха рыбного или мясного меня начинает мутить.
Без скоромного вполне можно обойтись, но вот что по-настоящему невыносимо в монашеской жизни — так это одинокая постель. Поэтому, хоть и неловко просить о подобной услуге, я был бы Вам премного обязан, если бы Вы прислали ко мне сюда какую-нибудь молоденькую особу лет пятнадцати-семнадцати. Отдавая себе отчет в том, что по-настоящему прелестное дитя не захочет ютиться в горной хижине, я прошу лишь о том, чтобы особа, которую Вы для меня приглядите, носила модную прическу и была по возможности упитанной. А если она к тому же окажется белолицей, меня не смутит ничто — ни корявый почерк, ни скверный выговор, ни даже придурковатость.
Сговариваясь с означенной особой, не преминьте упомянуть, что я обязуюсь выдать ей одно хлопчатобумажное и одно холщовое кимоно, а также шелковый пояс и позаботиться обо всем остальном. Составьте договор сроком на пять лет при условии, что плата за весь этот срок составит пятьдесят моммэ серебром. В качестве задатка сразу же заплатите двадцать пять или тридцать моммэ, остальное я буду ежегодно выплачивать ей по частям.
По истечении срока договора упомянутая особа вольна поступить по своему усмотрению. Коли ей будет угодно принять постриг, я оставлю ей свою хижину. Как вы знаете, у меня нет наследников, так что в конце концов все мое имущество вплоть до палочек для еды перейдет данной особе. Что же касается внешности, то желательно, чтобы сия особа походила на Рокусабуро, что служит у г-на Куроэмона в лавке «Бидзэнъя».
Да, от всяких утех бренного мира можно отказаться, только не от плотских, и понял я это лишь теперь, когда стал монахом. Вообще говоря, с этакими помыслами оставаться монахом бессмысленно, но я решил все-таки помучиться еще лет пять. Только прошу Вас все это сохранить в строгой тайне. Я позволил себе быть откровенным с Вами, лишь памятуя о связывающих нас братских узах.
Со следующей оказией пришлите мне двести моммэ из тех денег, что я у Вас оставил, хочу купить что-нибудь из книг.
В последнем Вашем письме содержатся весьма нелепые намеки, но я на Вас не в обиде. Вы правы, сюда и в самом деле забредают мальчики-лицедеи, однако я к ним и близко не подхожу. На этот счет можете не беспокоиться.
Вместе с письмом посылаю подарок для Вашей супруги: три пакетика с мукой из кудзу,[319] кои обильно произрастают в здешних местах, а в круглой коробке — соленья из гречишных колосьев.
В ближайшее время намереваюсь побывать в Ваших краях, тогда и потолкуем обо всем основательно. А пока покорнейше прошу Вас похлопотать о деле, которое меня весьма заботит.
Засим остаюсь преданным Вам,
монах Гамму, обитающий в горах Ёсино. 4-го месяца 19-го дня.Иллюстрации