— А, негодница! Так я доставлю тебе доказательства! — крикнул лис. Он и его спутники бросились к женщине, утащили ее далеко в горы, выстроились там в ряд и каждый по очереди назвал себя:
— Я — Врунискэ из Накайдо! Я — Тюдзабуро Старшинскэ! Я — Кинмару Невидимскэ! Я — Ямитаро Курворискэ! Я — Хананага Поле-Разорискэ! Мы верные слуги госпожи Лисы Осакабэ, ее славные рыцари-защитники! — И с этими словами они обратились в лисиц и исчезли с глаз долой. Невестка пошла к Монбёэ, сокрушалась и плакала, да только ничего уже нельзя было поделать…
Еще через день, в час Коня, по улице прошла пышная похоронная процессия. Впереди шел священник высокого ранга, за ним несли опахала, над гробом держали балдахин, изукрашенные носилки так и сверкали, внук покойного нес поминальную дощечку с его именем, родня обливала слезами рукава белых траурных одеяний, сограждане все, как один, шли в парадных торжественных нарядах. Процессия проследовала к месту сожжения, что было в нескольких ри от дома родителей Монбёэ. К ним поспешно прибежал посланец, сказавший:
— Прошедшей ночью господин Монбёэ скоропостижно скончался. Зная, как велико будет ваше горе, порешили сообщить вам об этом как можно позже. Поскорее ступайте к месту сожжения!
И вот, когда в слезах и печали предали огню тело Монбёэ, и у погребального костра остались только родные, тот посланец промолвил:
— Увы, как все непрочно в сем бренном мире! Теперь, когда вы схоронили сына, ничто радостное вас в жизни больше не ожидает! Обрейте же голову и уйдите от мира! — И с этими словами он сбрил им волосы, разом превратив их в монахов.
Когда же родители вернулись в Химэдзи, оказалось, что у Монбёэ с женой тоже обриты головы. Досадовали они, горевали, но что поделаешь, ведь волосы в одну минуту не отрастают, и потому все они выглядели весьма забавно.
СВИТОК ВТОРОЙ
ОГЛАВЛЕНИЕ
Карма, или Красавица в летающем паланкине.
О том, что случилось в селении Икэда, в провинции Цу.
Развлечения, или Двенадцать человек, разом ставших монахами.
О том, что случилось на острове Авасима, в провинции Кии.
Возмездие, или Тайный родник, пробившийся из земли.
О том, что случилось в селении Охама, в провинции Вакаса.
Святой мудрец, или В придачу — золотая кастрюлька.
О том, что случилось в Икома, в провинции Ямато.
Скрытое от мира селение, или Сон о ветряной колеснице.
О том, что случилось в горной глуши провинции Хида.
Земные утехи, или Смертный Будда — Покровитель Младенцев.
О том, что случилось на одной из улиц близ Китано, в столице.
Жадность, или Больной бог грома.
О том, что случилось у подножия горы Асама, в провинции Синано.
Красавица в летающем паланкине
Во втором году эры Канъэй,[37] в начале зимы, неподалеку от селения Икэда. что в провинции Сэтцу, под священными соснами на горе, где стоит храм Курэха, неизвестно как оказался всеми покинутый паланкин, в каких ездят женщины. Паланкин сей заметили дети, собиравшие хворост, рассказали односельчанам, и вскоре вокруг него собралась толпа. Открыли дверцы, заглянули внутрь — в паланкине сидит женщина лет двадцати двух — двадцати трех, по всему видать — жительница столицы, из тех, про кого молва говорит: «Красавица!» И впрямь было на что посмотреть: черные волосы небрежно расчесаны, концы перевязаны золотой лентой, нижнее кимоно — белое, сверху надето другое, шелковое, на вате, с узором из хризантем и листьев павлонии, пояс китайского шелка, сплошь затканный рисунком, изображающим мелкие листики плюща, на голову наброшен прозрачный шарф тончайшего шелка. Перед женщиной стоял старинный лакированный поднос, на коем серебром и золотом были нарисованы осенние цветы и травы, уставленный самыми изысканными сладостями, и рядом лежала бритва.
— Кто вы, госпожа, и как очутились совсем одна в таком неподходящем месте? Поведайте нам, и мы доставим вас, куда прикажете! — на разные лады расспрашивали ее, но она в ответ не отвечала ни слова, сидела все так же неподвижно, опустив голову, и что-то жуткое чудилось в ее взгляде, отчего людям невольно стало не по себе, и они, обгоняя друг друга поспешили удалиться.
«Но ежели оставить ее там на всю ночь, ее могут съесть волки! — рассудили жители деревни. — Надо перенести паланкин в город, постеречь его этой ночью, а наутро доложить обо всем правителю!» С этой мыслью возвратились они к подножью горы, однако паланкина там уже не было: он перенесся примерно на один ри к югу, на песчаный берег реки, и оказался поблизости от постоялого двора Сэгава.