Я говорил сквозь сжатые зубы, но «чужой» всё же понял меня.
— Да. — подтвердил мою страшную мысль незримый пришелец.
Учтя полученную от него информацию, мои рассужденья галопом двинулись дальше: — «Если я раскушу все десять конфет, то окажусь в одном метре над почвой. Это почти ничего, так что, я не убьюсь. Первую пару я съем в корабле. Поэтому, можно её не считать. Останется восемь.
Мне нужно сжать свои челюсти четыре раза подряд. Будем считать, что я это сделаю всего за секунду. Вот только, всё это время я буду лететь с ускореньем свободного паденья в пространстве. Значит, мой путь увеличиться и я окажусь под землей на глубине десять метров. Где благополучно умру от удушья и сдавливания.
На мой взгляд, это значительно хуже, чем мгновенная смерть от удара. Единственный плюс только в том, что никому не придётся меня хоронить. Меня и не найдут никогда, разве что археологи, через много веков.
Я торопливо вернулся к подсчётам: — Сто минус десять, равно девяносто. Значит, — сделал я окончательный вывод: — мне можно использовать только девять пластинок. Одна мне останется на долгую память.
Разобравшись с теорией, я лёг на пол ничком, поднял к лицу руки с конфетами и глянул на землю, мрачно черневшую где-то внизу. Я неожиданно понял, как она далеко, и на меня накатил сильный страх. Захотелось зажмурить глаза и тихо лежать, до наступления последней секунды.
Подавив свою слабость, я не стал дожидаться, пока кончиться время, что дал мне пришелец. Я начал действовать и сжал коренные зубы, что находились по правую сторону. Раздался тихий щелчок. Пластинки исчезли, а свет сразу померк.
В лицо резко ударил сырой стылый воздух. Я сдавил левые части своих челюстей. Ещё через миг я вынырнул из подпространства, сунул пару конфет в распахнутый рот и тут же их раскусил. Потом сделал это ещё один раз. И напоследок, я раздавил девятое устройство «Полёт».
Я появился из «сумрака» метрах в двух над землей! И тут меня, словно молнией, пронзила ужасная мысль: — Лечу слишком быстро. Не менее десяти метров в секунду. Так я точно убьюсь!
Не знаю, как за пару мгновений я успел это придумать и, тем более, сделать всё то, что мне было нужно. Говорят, во время смертельной опасности у человека включаются потайные резервы, и он совершает такое, на что не был способен.
Осознав, что сейчас, я с удивительной скоростью плашмя рухну на почву, я сунул в рот очередную пластинку. Одновременно с этим, я, как можно сильнее, откинул шею назад и поднял глаза к тёмному небу. Я раскусил десятую конфету «чужих» и нырнул в «перемещение» над самой землей.
Из подпространства я выскочил под углом к горизонту. Хорошо, что угол был не очень большим. Я очутился метрах в пяти над футбольной площадкой. К тому же, теперь я летел головою вперёд.
К счастью, я двигался не горизонтально земле, а чуть наклонившись к поверхности, словно прыгнул на лыжах с большого трамплина. Однако, парение в воздухе продолжалось недолго.
Сила тяжести вновь заработала и потащила меня к материнской планете. Закрыв руками грудь и лицо, я подтянул к животу согнутые ноги, сжался в плотный комок и с ужасом ждал столкновения с почвой.
Мне опять повезло. Я угодил в мелкую лужу подошвами, скользнул сапогами по жидкой грязи и поднял огромное облако брызг. Ещё через миг, фортуна от меня отвернулась, и я тут же достиг твёрдого дна. Удар оказался потрясающе мощным. Так что, из лёгких вышибло дух.
Подчиняясь инерции, я стремительно мчался вперёд, отскочил от футбольной площадки, и меня подбросило в воздух, словно маленький камешек от поверхности моря. Я сделал кульбит, вернулся на землю и ринулся дальше тем же макаром. Сжавшись калачиком, я покатился по мокрому полю, как свернувшийся ежик. На излёте движения, я врезался черепом в стойку ржавых ворот.
Последняя мысль, что мелькнула в сознании, была не моя, а чья-то чужая: — Псевдоразумная сущность прошла испытание. — равнодушно бросил пришелец, и я погрузился в непроглядную тьму.
Очнулся я от луча фонаря, светившего прямо в глаза. Я резко вздрогнул и со страхом подумал: — Неужели, эксперимент не закончен?
— Живой вроде мужик, а я было подумал, ещё один «лётчик». — послышался радостный мужской баритон. — Ну, что берём вратаря?
— Да ты глянь, какой он чумазый! — возмутился другой человек: — Испачкался, будто свинья. Потом форму замучишься, чистить.
— Тогда пусть валяется. — легко согласился первый служивый: — Сейчас не зима, насмерть он не замерзнет.