Заметив, что пехотинцы повернули к реке и собрались отправиться в путь, майор твёрдо сказал: «Выход завтра с утра, в шесть часов».
— Зачем долго ждать? — удивился Тофик Бабаев. — До заката ещё много часов, за это время мы спокойно доберёмся до Волги.
— Затем, что теперь мы находимся в прифронтовой полосе, а ночью здесь ходят лишь по особой причине. Особенно малыми группами, — объяснил офицер. — Нарвёмся в темноте на секрет, и постовые спросят пароль, которого мы, конечно, не знаем. Нас примут за диверсантов. Дадут очередь и шлёпнут всех с перепугу.
Поэтому мы дождёмся утра и двинемся к мосту через Ахтубу. На том берегу, пристанем к любой воинской части и вместе с ней войдём в Сталинград. А сейчас нужно искать приличный ночлег.
Степан Сергеевич закинул «сидор» за спину и направился в сторону, противоположную от железнодорожных путей.
— Вдруг станцию снова будут бомбить, — заметил он на ходу.
Пройдя по коротенькой улочке, он вывел парней на окраину небольшого посёлка и вошёл во двор дома, расположенного возле околицы. Майор поздоровался с немолодой увядающей женщиной и о чём-то с ней побеседовал. Хозяйка сказала, что хату заняли артиллеристы, но она может пустить офицеров на пустой сеновал.
Никто не стал возражать. Все бросили вещи на лавку, стоявшую возле крыльца, подошли к срубу колодца и спустили вниз цепь, привязанную к скрипучему вороту. Они вытащили жестяное ведро, полное холодной живительной влаги, отошли к границе двора и смыли с себя серую пыль, что собрали в пути. После чего наполнили опустевшие фляги.
Завершив умывание, все достали остатки продуктов и разложили их на чистой тряпочке, которую седовласый майор использовал вместо скатёрки. Они перекусили на скорую руку, и запили еду всухомятку вкуснейшей водой.
Яков взглянул на большое багровое солнце. Оно опустилось к земле и скрылось в густых тучах дыма, висящих над всем Сталинградом. Вслед за друзьями парень забрался на чердак пустого сарая и оказался на сеновале. Зенитчик упал на ворох сухой и душистой травы и с наслаждением скинул с себя сапоги и портянки. Потом, потянулся, опустил тяжёлые веки и тут же уснул.
После долгой дороги парень спал очень крепко. Он даже не слышал множество взрывов, что доносились с берега Волги. Парень очнулся лишь после того, как в километре от места ночёвки неожиданно грохнула батарея 152-миллиметровых орудий.
Встревоженный шумом, он поднял голову, встретился взглядом с проснувшимся седовласым майором и услышал его тихий шёпот: «Спи. Это наши бьют по фашистам на другом берегу». — пожилой офицер повернулся на бок и затих.
Посмотрев в чердачную дверь, лейтенант разглядел тёмное небо, усыпанное крупными звёздами. Он немного послушал мощные выстрелы, громко бухавшие через двадцать секунд, и отметил, что чуть дальше слышны более крупные пушки. «Скорее всего, 203-миллиметровые», — сказал себе парень и вновь провалился в беспросветную мглу.
Благодаря многолетней привычке Яков проснулся в то время, что назначил себе поздно вечером. Всё произошло так же естественно, словно над ухом зенитчика затарахтел круглый будильник, оставшийся в далёком Баку. Парень взглянул на часы, которые месяц назад, ему подарили родители на окончание училища. Увидев, что уже половина шестого, он прислушался к звукам, доносившимся с улицы.
По тихому стуку посуды парню всё стало понятно. Это хозяйка возилась возле печи летней кухни. Яков сел и увидел, как майор снял портянки, наброшенные вечером на голенища. За ночь они совершенно просохли и были готовы к длительной носке.
Степан Сергеич обернул тканью ступни и голяшки, натянул сапоги и, стараясь совсем не шуметь, пошёл к узкой лестнице, ведущей вниз с чердака. Старые доски тихо скрипели у него под ногами.
Услышав звуки шагов, проснулись и два пехотинца. Они повертели головами спросонья и заметили, что Яков последовал за пожилым офицером. Бакинцы обулись и тоже спустились во двор.
Офицеры быстро умылись водой из колодца, и остатки короткого сна, наконец-то, развеялись. Все четверо чисто побрились, отряхнули военную форму от налипших травинок и привели себя в надлежащий порядок.
На завтрак ушли остатки продуктов, полученных в Астрахани. Все дружно поели и, к своему удивлению, получили в подарок от женщины двухлитровую крынку с парным молоком. Друзья разлили пахучую жидкость в солдатские кружки, и выпили за здоровье хозяйки. Парень заметил, как она смахнула слёзу, навернувшуюся ей на глаза.
«Наверное, многих она проводила на противоположную сторону, — невольно подумалось Якову. — Интересно, вернулся ли кто-то, оттуда назад?»