— Он твой начальник? — спросил Авраам.
— Нет, — ответил младший.
— Почему же ты разрешаешь ему кричать на себя, как на провинившегося ребенка?
— А ты прав, — тихо сказал парнишка, и в его красивых глазах зажглись гневные огоньки.
— Ох, и дурак, — вздохнул старший. — Возишься с каким-то евреем, и все потому, что у него хорошо подвешен язык.
Они еще продолжали препираться, а сверху, с горы, быстро спускался еще один молодой араб, высокий, босой, с ружьем на плече. Он нес его небрежно, как пастушеский посох. Парень ловко прыгал с уступа на уступ, и весь его вид свидетельствовал о спокойной силе и жизнерадостности.
— А вот и Салех, — сказал младший с облегчением.
Салеху было на вид лет двадцать пять, он был ладно скроен, лицо у него было очень смуглое, выражавшее и добродушие и храбрость. А глаза были большие, круглые, чуть выпуклые. Авраам внимательно осмотрел пришельца — так разведчик рассматривает неизвестную местность, граничащую с лесом, куда он должен вступить, пытаясь предугадать, какие его ждут там опасности. Молодой человек понравился Аврааму. «Землепашец, — подумал он про себя. — И жизнью доволен, и лишен, кажется, того любопытства, которое другим может стоить жизни».
Салех начал допрос с видом человека, которого лишь недавно научили этому делу и он сейчас на практике проверяет свои познания. Всему свое время, торопиться некуда… Трудно сказать, будет ли какая польза от допроса, но так его учили, и так он действует.
— Кто такой? — спросил властно Салех.
— Вот это человеческий разговор, — сказал Авраам радостно. — Этих молодых, видно, не учили вежливому обхождению. Только мы, люди старшего поколения, умеем соблюдать вежливость, как нам внушали здесь с рождения. Зовут меня Ибрагим Рахмани. А как вас звать? Хотя зачем я спрашиваю? Я ведь слышал — Салех. Да благословит всевышний ваши поля и ваши стада!
— Откуда родом?
— Из Беэротаим.
— Оружие есть?
— Если бы оно было, меня уже убили бы. Вы ведь знаете изречение: «Простодушные гибнут от собственного оружия, ибо оно пугает других».
— Ты друг арабов?
— Друг хороших и враг плохих.
— Те, которые хороши для нас, плохи для него, — счел нужным вмешаться в разговор рябой.
— Бог дал людям свои законы, чтобы они могли отличать добро от зла, — сказал Авраам многозначительно.
— Что смыслит этот еврей в божьих законах! — вспылил рябой.
Тогда Авраам процитировал стих из корана, сказанный во славу евреев: «Я избрал вас из всех народов, о, сыновья израилевы».
— Это было давно, — сказал Салех, и чувствовалось, что он повторяет чужие слова. — Прошлое отошло в вечность.
— О! — печально воскликнул Авраам и сокрушенно покачал головой. — Как ты можешь так говорить? Что наша жизнь без древних обычаев и традиций? Разве не тем искони гордились арабы, что бог всегда сопутствует им и слово пророка для них, как хлеб насущный?
Он вполне искренне сокрушался об исчезнувших благородных арабских обычаях, тем более что от этого сейчас зависела его жизнь. С большой теплотой он вспоминал случаи из своего детства, частые визиты шейхов, относившихся к его отцу как к лучшему другу. Даже в дни беспорядков 1929 г., спровоцированных англичанами, арабские шейхи оказывали его отцу великодушное гостеприимство.
— Нет! — воскликнул он горестно. — Нет! Так не может рассуждать настоящий араб! Так никогда не скажет истинный араб. Так может говорить только такой араб, как этот, — он ткнул пальцем в сторону рябого, — который давно выбросил из своего сердца слова пророка. Так может говорить араб из Яффы, который научился всяким пакостям у англичан. О, боже милостивый! Радио прожужжало им уши, кино ослепило им глаза, чужаки мутят им голову и подстрекают убивать своих братьев евреев. И они убеждают себя, что слова пророка были хороши в свое время, а теперь они уже устарели. Да простит их господь!
— С чего ты взял, что он из Яффы? — удивился Салех.
— У меня есть уши, и я слышу, как он говорит.
— Ты будто настоящий араб! — удивленно воскликнул Салех.
— Я здесь родился, брат мой, и, как видишь, уже не молод. И родители мои здешние. Как же мне не знать моих братьев арабов?
— Он хитер, как бедуин! — закричал рябой. — Убей его, а то он сделает тебя своим рабом!
— Как ты разговариваешь с командиром? — Авраам повысил голос и сердито взглянул на рябого. — Ты ведь командир, верно я говорю? — обратился он к Салеху.
— Верно, — сказал Салех, скромно потупив взор.
— По-твоему, он хитрит? — закричал с обидой младший. — Он умеет делать радио, а пасет скот. Разве такого можно назвать хитрецом? Он простодушный и честный человек.