Мистер Дчжонс помолчал.
— И я, и мама — мы с детства всегда получали то, что хотели, и даже подумать не могли, что у кого-то может быть как-то по-другому. Что мы тоже в ответе… У нас даже понятия подобного в голове не было! Какое тут может быть оправдание? — он тяжело вздохнул. — Как-нибудь ближе к делу разберемся, все образуется, мы же всегда получаем, что хотим, и в этот раз тоже получим, зачем волноваться?.. а пока на последние деньги слетаем-ка еще раз к Земле и принесем малышке в подарок новых комиксов! Ей понравится, когда подрастет!
Мы много думали о тебе — но по-своему. Мы всегда тебя любили. Но, опять же, по-своему. Нам нравилось чувствовать себя заботливыми родителями. Ну что уж там, признаю, крошка, что тогда это все было ужасно эгоистическим. Ты сказала сегодня о том, что мы играемся… мы правда когда-то игрались, наверно, и мне больно это признавать. Мы часто улетали, оставляли тебя одну… мы, конечно, привозили подарки, устроили тебе мини-лабораторию, помнишь? Я постоянно рассказывал о своих подвигах на Земле и представлял себя в них абсолютным героем, ты мне верила? Наверно. Мы много смеялись, но, мне кажется, ты чувствовала, что… как бы это сказать?.. не знаю, малышка… Я теперь почти уверен, ты не все нам в детстве рассказывала. Извини, если вдруг мои подозрения напрасны… но я же вижу, что я прав… Наверняка ты уже тогда изобретала гораздо больше, и думала о многом, ты не была никогда этим игрушечным дитенком, которого можно оставить одного и он не будет переживать, потому что он всегда веселый. А ты не показывала никогда, что ты не дитенок, что не живая игрушка. Почему? Ты нам не доверяла? Значит, в этом наша вина. Мы не слушали внимательно и до нас было не достучаться. Мы все время думали о Земле. Наверно, поэтому.
Мистер Дчжонс еще помолчал.
— Знаешь, милая, мы с мамой на Земле видели много всяких чудес. И радуги у них особенные, и водопады, и цветение пустынь, и звездопад, и даже твой любимый извергающийся вулкан… Все это удивительно, настоящие чудеса природы, но чудесное происходит не только на Земле… все это время, крошка, все это время мы не замечали главное чудо — тебя. Я наблюдал извержение земного вулкана и гордился этим много лет. И только теперь я понимаю, что пропустил в то время другое чудо — твое первое изобретение. Я не видел его, я не знаю, что это, ты мне не показала, и в этом моя вина. Я не был рядом, когда у тебя только появилась его идея, я не видел радости на твоем лице, когда ты поняла, что оно работает. Я все пропустил. Помню, ты подбежала ко мне, когда я только вернулся, с криками: «Папа! Папа! Я изобретательница!», а я, вместо того, чтобы спросить, что же именно ты изобрела, сказал что-то вроде: «Умница, солнышко мое! Вся в папу! А знаешь, что папа видел? Самый настоящий извергающийся вулкан!». Вот и все, что я тогда узнал. Всегда так кажется: то, что дальше, недоступнее, то чудеснее, ценнее, а то, что рядом… кажется, что оно всегда будет рядом и никуда не пропадет. Это заблуждение, милая, мы с мамой пропустили очень много всего, непростительно много, оно прошло и его уже не вернуть… и мне горько, что все это мы стали осознавать лишь тогда, когда у нас уже больше физически не было возможности совершать полеты на Землю. Только тогда мы по-настоящему обратили внимание на тебя, и я надеюсь, мне хочется верить, что в последние годы мы исправились, что давно уже ты не ощущаешь, будто мы просто играем с тобой, что тебе не одиноко с нами. Но… но смотри, крошка, я продолжаю называть тебя крошкой, хотя ты действительно давно уже не такая крохотулька, как была! Наверно, это потому, что мне до сих пор не хочется верить, что я все пропустил. Я слишком редко проводил время с тобой, когда ты и правда была еще крошкой! Я не наговорился с моей крошкой! Я же прекрасно понимаю, что ты далеко уже не крошка и не принцесса, но если ты разрешишь мне и дальше так себя называть, мне будет спокойнее! Ты же разрешаешь?..
Шерри молчала.
— Все это глупо звучит, согласен… — мистер Дчжонс вздохнул. — Я бы многое поменял, если бы была возможность. Вернуться бы назад и сделать по-другому, как там они в комиксах любят делать. Мы бы тогда не сидели вот тут сейчас… кто знает, что бы тогда было? Было бы лучше тогда?.. не знаю, вероятнее всего. Но знаешь, милая, я ни капли не хочу себя оправдывать, ни капли, я очень виноват… но, возможно, так, как есть,— так даже лучше. По крайней мере, я рад, что ты в отличие от меня уже сейчас знаешь, что не все достается легко, и никогда уже не поведешь себя так, как я вел себя в молодости. Чего-то это да стоит! И еще я знаю, что мы преодолеем все эти трудности, мы обязательно еще полетим на Землю — все вместе, и эти наши экспедиции будут нам особенно дороги — именно потому, что мы будем знать им цену. Именно потому, что нам придется приложить усилия для достижения нашей цели. Но мы справимся. Ты справишься, Шерри. Я это знаю. Все эти люди, которые нам отказывают, многие из них такие же, каким был я когда-то. Но посмотри! Звучит нескромно, но я действительно изменился за это время! Не сразу, конечно, и лучше бы это случилось раньше, но что же теперь делать? Может, именно сейчас самое время… Понимаешь, я верю, что рано или поздно понимание, я хочу сказать, понимание истинной сути вещей приходит, в свой срок, в свое время к каждому. Все это, казалось бы, беспорядочная череда событий, одно крошечное влияет на другое, и из них вдруг образуются целые цепочки — безумие, как много зависит от мелочи!.. но в итоге все вместе выстраивается в один ряд и делается так, как надо, нет лишнего и нет ненужного, мне бы хотелось в это верить. И, наверно, все у нас еще получится. Я не берусь гарантировать, но я обещаю, что со своей стороны я сделаю все, что будет в моих силах. И мама тоже, ты же знаешь.