— А как ты узнаешь, какие из… или вдруг одновременно одни будут спешить, а другие опаздывать?
— А у меня… у меня еще есть третьи в кармане, — сказал не очень уверенно Элрой.
Шерри спорить не стала.
— Я тогда принесу в следующий раз фломастеры!
— И, если несложно, побольше комиксов! Пожалуйста! Ну, то есть…
— Само собой! С удовольствием!
— Это тогда через две недели… я вот думаю сюда еще раз или два прийти — за бабочками! Они ведь тут летают, ты говоришь?
— Да, конечно.
— Ну так, может, нам не ждать уроков, а встретиться пораньше? Ты тут часто?
— Часто? Если я не в лаборатории, так тут…
— Ну так… до встречи тогда!
— Ну еще бы!
И они распрощались. Впрочем, вряд ли надолго.
Целая неделя для подвига
(рассказ о жизни и проектах Ойкльви)
Понедельник.
Ойкльви уныло расставлял письменные принадлежности на рабочем столе и ожидал с минуты на минуту прихода этого дурака. Дурак всегда врывался бесцеремонно и без всякого стука — даром, что начальник. То ли дело мистер Макинтош — мистер Макинтош был самым вежливым из всех, кого Ойкльви знал, и одним из проявлений этой его безукоризненной вежливости был мягкий предупредительный стук в дверь. У мистера Макинтоша вообще было много замечательных качеств. Ойкльви на самом деле мало что мог о нем сказать, зато только хорошее.
Жаль, обычно все приказы мистера Макинтоша доходили до него через дурака, а не напрямую.
Ойкльви вздохнул и посмотрел еще раз на часы. В этот раз дурак заметно опаздывал. Ойкльви недовольно посопел, откашлялся, икнул и сказал, ни к кому не обращаясь:
— И где только этот дурак пропадает?! Что я скажу мистеру Макинтошу, если он сейчас постучит? «Извините, мистер Макинтош, я еще не начал работать!» Тогда он спросит меня: «Но почему же, мистер Ойкльви? Почему?» И я отвечу… что я отвечу?.. Ах, да, я отвечу: «А потому, мистер Макинтош, что надо мной стоит дурак!» Дурак дураком! Невероятный дурак! Удивительный дурак! Настолько дурак, что за 30 лет не научился до сих пор в двери стучать! Главное ведь что — у меня еще есть работа с прошлой недели. Но разве я могу приниматься за нее сейчас?! Нет, не могу! А почему? А потому что надо мной стоит этот дурак. И если он сейчас вдруг постучит в дверь, я ему скажу: «Здравствуйте, мистер Дурак!» И...
Ойкльви не закончил, потому что его «и» плавно перешло в еще один ик.
Он раздраженно замолчал.
Все его сегодня раздражало. Особенно раздражало. Раздражал дурак, раздражал кабинет, раздражала икота.
Раздражала работа.
Работа уже много лет раздражала его. И даже еще больше, чем начальник-дурак.
А ведь когда-то он ее любил. Сейчас казалось просто невероятным.
Он с детства гордился своей почти уникальной специальностью и еле дождался своего первого ДВвД[1]. Карьера его сразу же резко пошла вверх, и это его, по правде говоря, совсем не удивляло. Специалистов по аппликациям-2837 нечасто встретишь, а уж талантливых специалистов — тем более.
Вскоре он, будучи молодым перспективным специалистом, получил приглашение работать в столичной Администрации Президента, с нескрываемой радостью принял его и покинул родной Шеттильдчж.
Работать в Администрации — большая честь, лучше места не найти во всей галактике. Ему выделили уединенный кабинет в уединенном корпусе, предоставили все условия для работы — и он радостно взялся за дело. Много лет он трудился самозабвенно и считался теперь ведущим специалистом в своей области по всей Администрации, а, значит, можно сказать, и на всем Тыньчже. И хотя профессиональная деятельность его не требовала постоянного контактирования с коллегами, а потому большую часть времени он проводил в одиночестве, недостатка в общении он не испытывал: у него были два стажера-ученика и начальник. Он тогда еще почему-то не замечал, какие они все дураки. Дома были жена и дети. Все оказались глупышами, но это он тоже не сразу осознал. Кроме того, был еще он сам. И, как он со временем заметил, сам себе он оказался лучшим собеседником.
Как-то незаметно он пристрастился разговаривать сам с собой — большей частью о всякой чепухе. Стажеры приходили в определенное время, начальник вламывался только с утра, так что у Ойкльви каждый день имелось несколько часов для болтовни — работе его она все равно не мешала.
Все было лучше некуда. Работа ладилась, дни безмятежно текли.
А потом вдруг появился он. Мальчишка.
Сначала Ойкльви испытал недоумение — кто такой. Недоверие. Удивление.