— Не рисуется?
— Не рисуется.
— В гостиной сейчас Роберт. Ты не хочешь с ним поговорить?
Джулия пожала плечами:
— Если он сам захочет…
Казалось, она вот-вот расплачется. В гостиную она так и не пошла.
— Эй, Джу, ну что за дела? — спросил пришедший Роберт, не дождавшийся ее появления внизу. — Я думал, ты мне покажешь какой-нибудь новый рисунок, а тут вдруг… что, Брэдли вдруг надоело? Или он только притворялся, что ему интересно?
— Нет, — Джулия шмыгнула носом. — Ему все так же интересно. Почему ты вдруг так спрашиваешь?
— Тогда что?
— Я… — Джулия глубоко вздохнула и вдруг неожиданно выпалила, — я хочу, чтобы ему перестало быть интересно! Чтобы он вообще меня забыл!
— Я не понимаю, Джу!
— Я сама не понимаю! — Джулия энергично закачала головой. — Я не понимаю, не понимаю, но какая разница?! Я просто не хочу! Я ненавижу слизняков! — выпалила она в сердцах. — Слизняки склизкие, мерзкие, и я их ненавижу! Они мне теперь снятся!
— С чего бы тебе вдруг стали сниться слизняки?
— С того! Он забил мне ими всю голову! Своими дурацкими слизняками! Я теперь не могу ничего представлять, чтобы они не появлялись! — Джулия обхватила руками подушку. — Этот Хвэнхохэй! Хвэнхохэй преследует меня! Или Жэлохоуф! Кто их разберет! Они одинаковые и оба ужасные! Ужасные! Лезут во все мои истории! А мне еще надо выучить, что такое хэйлохоун, а то Брэдли часто говорит, а я не понимаю!
— Хэйлохоун? — переспросил Роберт и не смог сдержать улыбки.
— Это его особый язык, я пытаюсь его выучить! — пробормотала Джулия. — Хэйлохоун, джоунквах и еще то ли хвойунхы, то ли ухвойнхы, язык сломаешь!
— Да зачем? — казалось, Роберт вот-вот расхохочется.
— Чтобы его поддержать! Чтобы он не думал, что мне все равно! — Джулия почти плакала. — И его слизняки, я зря говорю, что они дурацкие… они же хорошие, раз он так их любит, когда автор искренне любит свое детище — оно хорошее… но я их ненавижу! Я их…
— Джу, слушай! — перебил Роберт. — Давай ты посидишь минутку спокойно.
Они посидели.
— А теперь еще раз. Но только честно — и перед собой тоже — тебе интересна история Брэдли?
Джулия покачала головой.
— Тогда зачем? Зачем ты себя так истязаешь ею?
— Чтобы он не обиделся. Он же интересуется моей! Во всех подробностях — даже так!
— Тебе нравится с ним общаться?
— Мне… ну… он очень внимательный, и я давно хотела, чтобы кто-нибудь…
— Честно перед собой!
— Нет, — Джулия опустила взгляд. — Нет, Роберт, меня раздражает, что он хихикает, когда не надо, и не хихикает, когда надо. Но разве мне решать и указывать?
— Но ты хотела бы другой реакции? Так ведь?
— Да… но я не могу ничего изменить! Он же искренне хихикает! Что ему, притворяться что ли, чтобы мне угодить?.. — Джулия вздохнула. — И вообще, я ужасно устаю теперь от собственных же идей — я рассказываю, рассказываю, а ему все мало, он требует кучу подробностей, которые ему одному нужны, и в итоге я в них совсем запутываюсь, и мне хочется отбросить все вообще! Вот! Лучше вообще не начинать, чем постоянно мучиться на допросе!
— Джу, тебе надо сказать ему все, как есть. И чем скорее, тем лучше! — сказал Роберт очень серьезно.
— Нет, — Джулия покачала головой.
— Почему? Джу, я тебя правда не понимаю!
— Может, я еще привыкну… может, это пойдет на пользу моей истории в итоге — что я буду продумывать столько всего…
— Не поэтому, — твердо обрубил Роберт. — Почему? Честно перед собой!
— Потому что мне его жалко, Роберт! Мне жалко, что его никто кроме меня не слушает! Он слишком серьезный и скрупулезный, у него очень запутанная история, когда я предложила как-то ее упростить, он стал спорить со мной — своими запутанными словами… у него очень нестандартные представления о юморе — я таких пока больше не встречала! — и я… я понимаю, почему все от него убегают… Я и сама хочу убежать, но не могу! Я же знаю, что он чувствует! Знаю! Потому что от меня так же убегают, как от него! Ну не могу я так просто его бросить! Он же останется совсем один! — Джулия уткнулась в плечо Роберта и расплакалась.
Роберт дал ей немножко времени похныкать.
— Эй, Джу, — начал он наконец. — Я практически уверен, что Брэдли будет тебе гораздо более благодарен за своевременную правду, чем за притворство. Даже с такой вот благородной целью, как у тебя. Ты хотела бы другого, и он тоже — поверь, никому не радостно, когда с ним общаются из жалости, а не из искреннего интереса… Вы просто разные. Он не плохой. И ты не плохая. Просто разные. Интересы схожи, но взгляды разные, темпераменты — и вы все равно не понимаете друг друга. Не принимай ты так близко к сердцу! Такое бывает, и часто. Настоящая дружба — крайне редкое явление и огромная удача!