— Но Роберт! Понимаешь, я всегда думала, что не поведу себя так, как другие — когда ты рассказываешь, хочешь, чтобы тебя выслушали, а они… они убегают. Я думала, я не такая! Я хотела бы быть не такой! И я… я все хотела — вот как всегда в мультфильмах бывает — встретить человека, которому была бы нужна моя поддержка, чтобы он считал свои идеи, ну, глупыми какими-нибудь, а я бы сказала ему: «Ну что ты! Они замечательные! Давай попробуем их вместе воплотить!» — и он бы сказал мне: «Спасибо, Джулия! Давай и правда! Вместе мы сможем!». Ну, как оно всегда бывает!
— В мультфильмах, — тихонько вставил Роберт.
— Ну в мультфильмах, и что?! Я верю, что так бывает!.. И вот, появился такой человек, а я… я как все — понимаешь, Роберт?! — как все, считаю его идеи странными. И хочу убежать. Я оказалась совершенно не такой, какой я думала. Я безразличная, как и остальные, — Джулия закрыла глаза руками.
— Нет, Джу, вовсе нет, — попробовал утешить Роберт. — Остальные бы не довели себя до того состояния, в каком ты сейчас оказалась… Тебе не все равно, но просто он не твой человек. Ты встретишь еще когда-нибудь кого-нибудь другого — несчастного и запуганного, как ты любишь, в лучших традициях — кого тебе захочется поддержать, и поддержать искренне. Я знаю, ты такая! И Брэдли тоже встретит, наверно.
— Откуда ты знаешь?
Роберт пожал плечами.
— Ниоткуда, но мне хочется верить. Что я знаю точно уже сейчас, — ты не тот человек, который ему нужен. И он не тот человек, который нужен тебе, чтобы мысли о заботе о нем приносили тебе радость. Вот и все. И это вряд ли когда-нибудь изменится. Кончится тем, что когда-нибудь ты не сможешь сдержаться, и скажешь ему прямо в лицо, что слизняки его дурацкие — как говорила мне сегодня. Что ты его ненавидишь, что он тебе противен… ты же не хочешь довести до такого?
— А если все-таки?
— А если все-таки — это, конечно, если все-таки, а важно то, что происходит с тобой сейчас. Если «если все-таки» когда-нибудь наступит, тогда и будем думать.
— Но Роберт, я даже не представляю, как ему сказать…
— Да, это будет тяжело, тебе так особенно… но чем быстрее решишься, тем лучше, — он немного помолчал. — Знаешь, у меня большой опыт отказов — всяким там уфологическим ребятишкам из школы, которые меня преследуют периодически, — но я, правда, редко когда думаю, как бы с ними повежливее…
— Я хочу сама подумать, как ему сказать. Уж точно не как ты обычно!
— Да, как я лучше не надо, — согласился Роберт. — Возьми меня как антипример… Думай, Джу, думай! Ты сможешь сказать ему гораздо лучше, в этом я не сомневаюсь. Просто подумай как следует.
Роберт похлопал ее по плечу и встал:
— Ну что, я тогда пойду? Желаю тебе успехов. Просто помни: на свете очень много всего — информации, идей, людей, занятий — и если ты хочешь прожить интересную жизнь и добиться творческих успехов, то надо уметь отсекать все то, что твоему творчеству мешает. Твой отказ вовсе не делает тебя хуже или бессердечней. Как не делает хуже эти идеи или людей. Кому-нибудь другому они могут быть просто необходимы. Они найдут друг друга. Если захотят найти — то найдут. Просто иногда не всегда сразу это случается. И как тут быть? Никак. Просто делать свое дело и ждать.
***
Джулия прыгнула на кровать в расстроенных чувствах.
«Роберту опять некогда! Ему всегда некогда, когда я прихожу с новым рисунком! Никому нет дела, никогда! Всегда я первая подхожу! И Никки — никогда мне не позвонит! Никто обо мне не вспоминает! Никогда!»
Перед глазами у нее вдруг встал Брэдли — такой, каким она запомнила его во время их последнего разговора. Прошло уже около двух месяцев. После того разговора он никогда больше не звонил и не приходил. Честно говоря, она была рада.
Тем не менее, как и всегда, когда Джулия начинала жаловаться на безразличие окружающего мира и перед ней тут же всплывал образ Брэдли, она почувствовала некоторое подобие как будто бы упрека.
Она была не виновата, что так получилось, не виновата.
Джулия зажмурила глаза, что есть силы, просто чтобы не видеть вообще ничего.
О пингвинах и прочих чудесах
— Пап, а можно сначала в Антарктиду? Ну совсем на чуть-чуть? — спросила Шерри.
— Что-что, сахарок? — не понял мистер Дчжонс. Мистер Дчжонс всегда называл ее сахарком, когда они пили чай, как сейчас. А иногда и без чая тоже.
— Да я о нашей экспедиции на Землю. Вы когда-нибудь летали в Антарктиду?