— Три дня, девять часов и четырнадцать минут, — сказал мужчина, посмотрев на свои часы-перстень. — Должен признать, что вы с толком использовали это время. Мы также не предполагали, что вы осмелитесь изгадить результаты тестирования. Большинство останавливается, подделав записи о высшем образовании и надеясь попытать счастья на экзамене.
— Большинство? — непонимающе переспросил Март.
— Разумеется. Не думаете же вы, что только вас удостоили чести предстать перед Специальной Комиссией по трудоустройству?
— Удостоили чести? Специальной?..
— Наконец-то вы начинаете понимать, мистер Мелдон, — сказал мужчина, у которого Март украл костюм в раздевалке. — Еще три года назад вы привлекли наше внимание как потенциальный руководитель высшего ранга. С тех пор мы внимательно наблюдали за вашими успехами. Ваша фамилия значилась в каждом списке кандидатов на…
— Но… но квота была сокращена, и я…
— О, мы, конечно же, могли позволить вам завершить образование, пройти тестирование, получить зеленый жетон, занять очередь на продвижение по службе, двадцать лет пахать как проклятому и в конце концов стать руководителем высокого ранга. Но мы не можем зря терять время. Нам нужны талантливые люди. И сейчас, а не через двадцать или сорок лет!
Март глубоко вздохнул и ударил кулаком по столу.
— Десять тысяч чертей, но почему вы говорите об этом только теперь?!
Мужчина покачал головой.
— Март, нам нужны хорошие специалисты, нам очень нужны хорошие специалисты. Требуются незаурядные личности. Мы не можем себе позволить терять время, поддерживая мнение, что высшая мудрость — это чаяния народа. Мы живем в городе с населением около ста миллионов человек. А через десять лет их станет вдвое больше. У нас есть проблемы, Март. Серьезные, неотложные проблемы. И нам нужны люди, которые сумеют разрешить их. Мы можем проверить твои знания, составить психологический портрет. Но этого мало. Мы должны точно знать, как ты поведешь себя в сложных жизненных ситуациях, что будешь делать, если тебя выбросят на обочину без гроша в кармане и без всяких надежд на будущее. Если ты смиришься и позволишь опалить себе мозги — что ж, удачи тебе. А если вступаешь в борьбу и добиваешься желаемого… — он окинул взглядом кабинет, — что ж, тогда добро пожаловать в Клуб!
Черный день для паразитов
Картер Гейтс — судья третьего участка города Уиллоу Гроув — доел сэндвич из булки с куриным паштетом, старательно скомкал промасленный пакет, повернулся, чтобы бросить его в мусорную корзину, стоявшую позади кресла, и… окаменел.
Из окна своего кабинета, помещавшегося на втором этаже, он увидел, как нечто, похожее на цветочный лепесток бледно-бирюзового цвета футов сорока длиной, медленно опускалось на землю между аккуратными клумбами петуний, что на лужайке перед зданием суда. В верхнем (или черенковом) конце корабля отскочила полупрозрачная розовая панель, и оттуда неспешно поднялось тонкое изящное существо, внешним видом напоминавшее большую лиловую гусеницу.
Судья рванулся к телефону. И уже через полчаса он вещал местным официальным лицам, тесной кучкой сбившимся вокруг него на лужайке:
— Друзья! То, что эта штуковина обладает разумом, видно даже идиоту. Сейчас она налаживает, как уверяет мой парнишка, что-то вроде говорильной машины и в любую минуту может вступить с нами в переговоры. Двадцать минут назад я поставил в известность Вашингтон. Пройдет чертовски немного времени, и кто-нибудь там, наверху, объявит это дело государственным секретом и накрутит столько всяких запретов, что даже Манхэттенский проект покажется открытым собранием женского клуба. А ведь эта штука — самое большое событие в жизни округа Плум за все время его существования. Если мы не хотим быть оттертыми на задний план — зевать нельзя.
— Что же вы предлагаете, судья?
— В ту самую минуту, как оно приведет свое оборудование в действие, я открою заседание судебной палаты. Будем транслировать его по радио — Том Клемберс с радиостанции уже устанавливает микрофоны. Жаль, нет телевизионного оборудования, но у Джона Харда имеется кинокамера. Уиллоу Гроув прославится почище мыса Канаверал!
— Вы молодчина. Картер!
Через десять минут после того, как мелодичный голос лингвистической машины произнес пожелание организовать встречу со старейшинами городка. Пришелец уже осматривал набитую народом залу суда с видом щенка-сенбернара, рассчитывающего на веселую возню. Шарканье ног и покашливание прекратились, и оратор начал: