В зале заседаний ВКК, дурилка. Использует преимущества рождения для радикализации системы. Если хотите «подрывная деятельность изнутри».
Вот как он это описал, и его друзья были более чем согласны. Теплое чувство уверенности пробуждается в них оттого, что они знают: Пол там, наверху. Иногда, кто-нибудь из них, кто еще не сошел со сцены, сталкивается с ним и слышит радостное «Привет!».
А остролицый хорек?
О, он тоже мужает. Он быстро учится, уж поверь мне. К примеру, он первый, кто узнал, что безвестная исследовательская группа ВКК и впрямь добилась каких-то результатов со своим безумным темпоральным аномализатором. Что да — то да: у него нет образования физика, и достал он слишком уж многих. Но об этом он и не узнает до того дня, когда кое-кто во время тестового прогона не укажет в то место, где он стоит, воронкой аномализатора — и он не проснется лежа щекой на газете с заголовком НИКСОН ОБНАРОДУЕТ ВТОРУЮ ФАЗУ.
Какое счастье, что он быстро учится.
Поверь мне, зомби. Когда я говорю развитие, я имею в виду развитие. Признание роли капитала. Можешь перестать потеть. Перед нами — великое будущее.
Неприметные женщины
Впервые я заметил ее, когда наш самолет «Мексикана 727» шел на снижение над островом Косумель. Выхожу я из туалета, а тут как тряхнет, и я прямиком к ней на колени. Торопливо извинившись, я смутно различил очертания двух женских фигур. Ближняя из них кивнула мне в ответ, а вторая женщина, помоложе, никак не отреагировала и продолжала смотреть в иллюминатор. И я направился дальше по проходу, без всяких эмоций. Чистый ноль. Так бы ни разу о них и не вспомнил.
В аэропорту Косумеля по обыкновению царила неразбериха. Повсюду сновали янки в пляжных костюмах, а мексиканцы, будто переодевшиеся к званому обеду, являли собой спокойствие. Сам я уже немолодой янки и оделся как надо для рыбной ловли. Как только мне удалось выловить из круговерти свои удочки и рюкзак, я побрел по летному полю. Мне нужно было отыскать летчика чартерных рейсов. Некто Эстебан согласился довезти меня до отмелей Белиз в трехстах километрах к югу.
Пилот Эстебан оказался индейцем майя ростом в четыре фута, девять дюймов, с кожей медного оттенка. Держался он сурово и торжественно, как и подобает индейцу майя. Та «Сессна», что была предназначена мне, оказывается, где-то застряла, эта «Бонанца» зафрахтована до Четумаля.
Ладно. Четумаль на юге, не смог ли бы он довезти меня до Белиз после того, как высадит остальных? Эстебан мрачно согласился и добавил, что это вполне возможно, если другие пассажиры не станут возражать.
К нам приблизились те, кто собирался лететь до Четумаля. Две женщины, постарше и помоложе — дочь? — неторопливо шли по гравиевой дорожке, окаймленной юккой. Их чемоданы с двумя отделениями фирмы «Вентура» были такими же аккуратными, небольшими и бесцветными, как и сами хозяйки. Никаких проблем. Когда пилот спросил, согласны ли они взять и меня, мать спокойно ответила: «Да, конечно», даже не взглянув на нового попутчика.
Думаю, именно в этот момент мой внутренний детектор впервые чуть слышно щелкнул. Когда эта женщина успела внимательно рассмотреть меня и решить, стоит ли ей лететь со мной дальше? Я не придал этому значения. Паранойя долгие годы не приносила мне никакой пользы, но старые привычки нелегко побороть.
Когда мы поднимались в самолет, я отметил, что фигуру девушки вполне можно было бы назвать привлекательной, будь в ней хоть искорка страсти. Но чего не было, того не было. Пилот Эстебан аккуратно сложил серапе и уселся на него. Потом огляделся и тщательно провел предстартовую Проверку. Вскоре мы оторвались от взлетной полосы и взлетели над бирюзовой, студенистой, похожей на медузу, поверхностью Карибского моря. Нас подгонял упругий южный ветер.
Берег по правую сторону — это Территория Куинтана Роо. Если вы не видели Юкатан, представьте себе серо-зеленый ковер огромных размеров, покрывающий чуть ли не всю вселенную, Безжизненная земля. Мы миновали белеющие руины Тулума, полосу шоссе, ведущего к Чичен-Итце, и полдюжины кокосовых плантаций. За ними по всей линии горизонта — только рифы и густые низкие кустарники — тот же пейзаж, что и четыреста лет назад, когда в этих краях впервые появились конкистадоры.
Караваны кучевых облаков наплывали на нас, на берег от них ложились плотные тени. Мне передалось настроение нашего пилота, его тревожное ожидание перемены погоды. Холодный фронт кончался на западе, над поросшими коноплей полями Мериды. От южного ветра у берега начало штормить, в здешних краях сильный штормовой ветер называют «иловизнас». Эстебан осторожно облетел несколько свинцовых грозовых туч. Самолет обогнул их, и я оглянулся — мне захотелось приободрить женщин. Они спокойно всматривались в сторону Юкатана, силясь хоть что-то разглядеть. Им предложили занять места рядом с летчиком, однако они отказались. Постеснялись, что ли?