Не помню, долго ли бушевало вокруг адское пламя — в конце концов неистовство огненной стихии пошло на убыль. Чутье подсказывало мне: начался дождь. К реву и треску огня добавились гром и вспышки молний. Но это было совсем не плохо — дождь гасил пожар. От земли поднимались исполинские клубы шипящего белого пара. Лишь кое-где еще виднелись языки пламени.
На исходе ночи я решил оценить обстановку. К урону, нанесенному мне пожаром, можно было причислить девять безнадежно увядших настилов из листвы и загубленный жаром готовый расцвести побег.
На следующий день, когда земля достаточно остыла, я послал двух своих на разведку — посмотреть, в какую сторону ушел пожар. Тогда-то я и узнал о том, что с тех пор беспрестанно мучило меня, — выше по течению, там, где заканчиваются мои и начинаются соседние владения, упало, перегородив русло, обгоревшее дерево. Упало и уже не давало сплавляться по течению сгусткам вещества, благодаря которому мы размножаемся.
С тех пор что только я не предпринимал, дабы убрать преграду и позволить сгусткам плыть по речушке. Увы, мои прудовые сородичи чересчур слабы, чтобы сдвинуть целое бревно. А я не мог позволить себе бесцеремонно помыкать ими, не мог заставить их объединить усилия, не мог настойчиво преследовать одну и ту же цель. И посему целых три сезона я провел вдали от жизни. Цветы мои цвели напрасно, набухшие яичники так и распирало. Мои пыльники раздулись и ныли от натуги. Подумать только: три сезона воздержания! Я был близок к помешательству. От беспокойства и паники в моих мыслях начался разброд, и моя власть над сородичами отчасти поколебалась. Мне оставалось уповать лишь на то, что какой-нибудь паводок или иное стихийное бедствие сдвинут-таки притопленное дерево — хотя надежды на подобный исход были довольно призрачны. В самые отчаянные минуты я даже начинал жалеть, что мне удалось пережить пожар. В самом деле, к чему теперь жить? Уж не для того ли, чтобы гнить заживо?
Но этой ночью случился новый пожар — не такой, как тот, роковой. Сегодня пожар бушевал в небе. Глазами своего крылатого соплеменника я наблюдал, как огонь стремительно превращается в опускающуюся на землю завесу. Завеса расколола потемневший небосклон и всплеском пламени исчезла за вершинами деревьев на горизонте. Секунду спустя по округе прокатился грохот, совсем не похожий на гром обычной грозы. Берег речушки легонько вздрогнул. Я испугался, что начнется лесной пожар.
Пришлось послать одного из своих посмотреть, в чем дело. Так и есть — в одном месте действительно образовалось кольцо пламени, но не слишком большое. В центре огненного кольца лежало нечто необычное — то ли камень, то ли какой-то предмет, похожий на кокон. Мой соплеменник видел, что из странного объекта вырываются, гася пламя, хлопья белой пены. Совсем как дождь — только куда сильнее.
На мгновение все стихло. Я уже думал отпустить своего наблюдателя на поиски съестного, когда он уловил в загадочном предмете движение. Кокон или камень — раскрылся! Изнутри возникло сияние, и из него появилось нечто движущееся. Что же это такое? Нечто странное, крупное, намного крупнее любого из моих… к тому же он выпрямился.
Не выдержав, я устремился к нему, хотя, кажется, нас разделяло изрядное расстояние.
К моему удивлению, нечто или некто изобразило подобие реакции. Все еще вытягиваясь вертикально, оно направилось в мою сторону. Я в свою очередь начал подавать сигналы с новой силой.
Но мой соплеменник изрядно проголодался и разнервничался, и справляться с ним стало никак невозможно. Оттого-то я и позволил ему улететь, но позвал взамен другого.
Теперь, когда способность видеть вернулась ко мне, стало ясно: существо — уже не было сомнения, что передо мною именно живое существо — добралось до речушки и пошло вдоль берега в мою сторону. С каждой секундой взаимодействие между нами становилось все сильнее. Существо было на редкость энергичным и в чем-то особенно сложным. Я сосредоточился на определении его аттракантов, его гормонов. И снова не сдержал удивления: незнакомец, подобно мне, был охвачен многолетним томлением, подобно мне, по чему-то тосковал.
Едва я обрел способность воспринимать мир изнутри этого необычного разума, меня осенила чудесная догадка: передо мной — возможный «свой», наверняка способный выручить меня. Существо было высокого роста и сильное, его передние конечности умели действовать, подчиняясь велению рассудка. Я решил осторожно, но прочно внедриться в его сознание. Передо мною был не грубый дасмит, приходящий в экстаз от одного лишь запаха съестного. Следовало изучить потребности незнакомца, развить необходимое свойство, завлечь…