На них, прямо на скафандры, обрушиваются струи воды. Уильямс приподнимает свой золотой щиток и смотрит на Бадо.
— Душ, — говорит она.
— Зачем?
— Чтобы смыть радиоактивность от ракетного выхлопа. — Она стряхивает воду со штанин и рукавов.
Бадо еще не видел на Луне такого количества воды. Она медленно падает вниз, но на лету собирается в крупные искрящиеся капли. Серо-черная лунная пыль уходит в стоки. Но много пыли остается в ткани штанин, навсегда перекрашенных в серый лунный цвет.
Когда вода высыхает, вся четверка переходит в третье, более просторное помещение с круглыми иллюминаторами в изогнутых стенах. Судя по всему, это помещение кольцом опоясывает носовую часть корабля.
Здесь собрались десятки людей: взрослые, дети, старики — все в простых хлопчатобумажных комбинезонах. Они расположились на жестких стальных койках и смотрят в иллюминаторы. При появлении новеньких они отрывают от иллюминаторов испуганные взгляды.
Человек по фамилии Теин откидывает щиток своего шлема. Щиток открывается наружу, как дверца.
Бадо снимает капюшон и начинает стаскивать шлем-аквариум. Он разнимает зажимы на шее и чувствует боль в ушах: в корабле более высокое давление, чем внутри скафандра.
Ему бьет в ноздри острый запах лунной пыли, отдающий дымком. Но еще сильнее другой запах — молочной рвоты: кого-то из детей стошнило.
Русский, уже снявший шлем, морщится.
— Ужасно… — бормочет он.
Обнажившей голову Уильямс можно дать лет сорок — примерно столько же, сколько самому Бадо. У нее умное суровое лицо, коротко стриженные светлые волосы.
Теин строит троих новичков в шеренгу.
— Добро пожаловать на «Прометей», — говорит он. — У нас еще найдутся свободные места.
У него слабый акцент, похожий на бостонский. В действительности это, конечно, британец. Видимо, выходец из южной Англии.
— Полагаю, вы последние. Пора улетать. До столкновения остается всего двенадцать часов.
Бадо тащит по полу свой нелепый поддон.
— Какое столкновение? — спрашивает он.
— С метеоритом, конечно! — отвечает Теин нетерпеливо. — Зачем еще мы стали бы эвакуировать колонии заодно с вами? Конечно, «Массолайт» подобрал большинство, но…
— «Массолайт»? — переспросила Уильямс.
— Переносчик массы, — устало поясняет Теин. — Мы очень торопились, поэтому не все прошло гладко. Но мы заранее знали, что не успеем вовремя переправить всех домой: ведь в больших колониях тысячи людей! «Массолайт» — это наилучшее, что мы могли придумать.
Они подходят к трем пустым койкам.
— Надеюсь, вам будет здесь удобно. Если вы сядете, я покажу, как застегнуть привязные ремни, и расскажу о мерах безопасности.
— А этот ваш «Массолайт» как-то связан с… — Уильямс не находит подходящих слов и в отчаянии смотрит на Бадо.
— С перемещением между параллельными мирами, — договаривает за нее Бадо.
— Никаких перемещений! — бросает Теин с раздражением. — Это всего лишь огрехи в конструкции. Мы пытаемся их устранить. Что-то вроде нелинейной квантовой утечки… А теперь садитесь. Нам пора стартовать.
Бадо снимает свой заплечный комплекс жизнеобеспечения, задвигает под койку шлем и поддон. Теин помогает им надеть поверх скафандров ремни. Труднее всего русскому космонавту: скафандр у него жесткий, как броня. Сам космонавт молод, ему не больше тридцати. Его мокрые волосы стоят дыбом, он недоверчиво смотрит на американцев из своей раковины.
В иллюминаторы хорошо видна поверхность Луны. Бадо отмечает про себя, что это по-прежнему Пятая Луна — гористая, изрезанная широкими извивающимися бороздами.
Он отвлекается на пассажиров корабля. Взрослые мало примечательны; некоторые сильно растолстели, но ножки и ручки у всех худые, как спички. Вот что бывает от длительного проживания на Луне с ее слабым тяготением!
Зато у детей — а они здесь всех возрастов, от младенцев на руках у матерей до подростков — очень необычный вид. Все они болезненно тощие, но весьма рослые. Те, кому не дашь больше семи-восьми лет, вымахали выше родителей.
Пассажиры, цепляясь за свои ремни, таращатся на Бадо с таким же любопытством, как он на них.
Раздается лязг, вой сирены. Корабль слегка дрожит, раскачивается.
Год за годом он следил за новостями, пытаясь определить, насколько происходящее расходится с реальностью его родного мира.
Холодной войне, казалось, не будет конца. В этом мире не было межконтинентальных ракет, но их с успехом заменяли армады бомбардировщиков, атомные подводные лодки и несметные армии, противостоявшие друг другу в Европе. Из-за отсутствия разведывательных спутников никто не знал толком, что замышляют русские и китайцы. По мнению Бадо, орбитальные спутники помогли бы избежать многих неприятностей. Сведения о действиях противника просачивались в газеты с опозданием во много месяцев, а то и лет. Китайцы сумели тайком произвести атомную бомбардировку Тибета, а Советы долго утюжили Афганистан.