— Ну, может, снежок не густо сыплется, зато — пять миллиардов лет кряду. Доктор Ларионова, между прочим, в кратере Чжао есть замерзший океан. Это гигантская льдина, ее даже с Земли заметили.
Ларионова неловко повернулась, чтобы посмотреть в заднее окно. В свете задних фар виднелись следы от полозьев, они забирались на склон. Оголенный полозьями лед ярко блестел в сиянии звезд.
«Боже мой, — подумала Ларионова, — катаюсь на санках! На Меркурии!»
Склон выполаживался, сливался с равниной. Шоулз поднял полозья — на горизонтальной поверхности реголитовая пыль обеспечивала хорошее сцепление широких колес вездехода со льдом. До центра кратера оставалось 50 миль, но машина ехала быстро.
Ларионова пила кофе и рассматривала через окна ландшафт. Отсюда солнечная корона выглядела серебристой и была ярка, как Луна. Центральный пик нависал над горизонтом, похожий на приближающийся по морю корабль. Ледяное дно Чжао Мэнг-фу, хоть и испещренное кратерами и покрытое вездесущей реголитовой пылью, было значительно глаже, чем равнина за пределами кратера.
Вездеход остановился на краю обширного лагеря, у подножия центрального пика. Здешняя пыль была перемешана колесами вездеходов и соплами буксиров; полупрозрачные надувные купола уютно лучились желтоватым светом, освещали окрестности. Виднелись буровые вышки, и кое-где во льду зияли большие скважины.
С помощью Шоулза Ларионова вышла из машины.
— Провожу вас до вашей палатки, — сказал он. — Вы, наверное, освежиться захотите, перед тем как…
— А где Диксон?
Шоулз махнул рукой на буровую:
— Там был, когда я уезжал.
— Значит, мне туда.
Фрэнк Диксон возглавлял экспедицию. Он встретил Ларионову снаружи и пригласил в молочно-белый купол возле буровой вышки. Шоулз побрел в лагерь — раздобыть еды.
В куполе Ларионова увидела пару кресел, рабочий стол с пультом, полевой туалет. Диксон оказался американцем — тучным, хмурым. Когда снял шлем, на широкой шее Ларионова увидела грязную полосу. От его одежды шел едкий дух.
Должно быть, Диксон много часов безвылазно провел на буровой. Он достал из набедренного кармана скафандра плоскую фляжку.
— Выпить хотите? Шотландское.
— Конечно, хочу.
Диксон наполнил колпачок от фляги и подал Ларионовой, а сам глотнул из горлышка.
Виски обожгло Ирине рот и горло, но усталость сняло как рукой.
— Отлично. Но к нему бы льда. Диксон ухмыльнулся:
— Чего-чего, а льда у нас навалом. Вообще-то мы уже пробовали виски с меркурианским льдом. Он очень чистый. От жажды, Ирина, мы не умрем.
— Фрэнк, расскажите, что вы тут нашли.
Диксон сел на край стола, штанины скафандра натянулись на его толстых ляжках:
— Проблему, Ирина. Мы нашли проблему.
— Ну, это я уже слышала.
— Как бы не пришлось убираться с планеты. Власти Солнечной системы, вместе с учеными и политиками, с потрохами нас сожрут, попробуй мы добывать тут полезные ископаемые. Я хотел вам об этом сказать, прежде чем…
Усталость вернулась разом, вместе с ней раздражение.
— Эта проблема к «Тоту» отношения не имеет, — перебила Ирина. — А значит, не имеет отношения ко мне. Если нужна вода, обратитесь в Суперэт, чтобы притащили сюда из Пояса астероидов большую льдину. Фрэнк, объясните, почему вы заставляете меня терять время?
Диксон надолго приложился к фляжке, а потом посмотрел на Ларионову в упор:
— Ирина, тут есть жизнь. В этом мерзлом океане есть жизнь. Я вам покажу. Глотните.
Образец находился в ящике. Ящик стоял возле рабочего стола.
Открывшееся глазам Ирины существо походило на ленту пестрого мяса. В длину — фута три. Тварь была раздавлена, похоже, мертва. Плоть испещрили осколки чего-то прозрачного, вероятно, раковины. Они блестели, как кристаллики льда.
— Мы его нашли на глубине две тысячи ярдов. «Интересно, как выглядело это существо, когда было живым и подвижным?» — подумала Ларионова.
— Фрэнк, для меня это ровным счетом ничего не значит. Я же не биолог.
Он хмыкнул и проворчал:
— Я тоже. В моей экспедиции биологов нет; Да и кто мог ожидать, что на Меркурии обнаружится жизнь? — Его пальцы в перчатках нажимали на клавиши. — Но у нас есть медтехника, в том числе диагностическая, и с ее помощью мы получили реконструкцию. Это существо мы назвали меркуриком.
Пространство на фут от стола заполнилось виртуальной объемной картинкой. Реконструкция вращалась. Меркурик имел форму узкого конуса, сужаясь от широкой, плоской головы к хвосту. На гладкой «морде», расположенные симметрично вокруг безгубой пасти, три глубокие впадины — глаза? Может, какие-нибудь звукоулавливатели? Как еще объяснить параболический профиль? Изо рта торчат жвала — как клещи. На хвосте вокруг отверстия (анального?) — три плавника. Туловище окружено прозрачным панцирем, внутри этой трубки видны ряды крошечных волосков. Волоски гибкие и очень чувствительные, судя по тому, как они подрагивают. На панцире — узор, но он едва различим.