Кобо Абэ
РАССКАЗЫ
Вторгшиеся
(Записки и эпилог)
Записки
1
Меня снова разбудили шаги нескольких человек, когда мне наконец с трудом удалось задремать. Видимо, они изо всех сил старались не быть услышанными, но были слишком неловкими, и их шаги, наоборот, так и лезли в уши. Укрывшись с головой, я ворочался с боку на бок.
Шаги, шурша, словно это была сороконожка, поднялись по лестнице, миновали уборную и приближались, казалось, к моему жилью. «Сволочи! — подумал я со злостью. — Этот чертов страховщик убийц ведет к себе, наверное, какого-нибудь карманника или ворюгу!» Но шаги прошли мимо и остановились, похоже, у восьмой квартиры. «Дерьмо! — подумал я. — Неужели эта кривоногая шлюха зараз может принять пятерых?» Но шаги прошли и мимо восьмой квартиры. «Значит, — решил я, — идут в девятую. Неужели угонщики автомобилей пристукнули наконец этого шофера?»
Однако шаги миновали и девятую квартиру, и если они не собираются пройти сквозь стену, значит, направляются, несомненно, в десятую, то есть в мою квартиру, понял я, и в тот же миг меня, точно пружиной крысоловки, подбросило на постели, я вскочил, едва не забыв голову на подушке. «Кого и зачем принесло среди ночи? Я чист. За мной ничего такого нет. Просто представить себе не могу!»
Светящиеся стрелки стоявшего у изголовья будильника показывали двадцать минут четвертого. Одернув задравшуюся рубаху, нащупав и подтянув к себе брюки, я подготовился к развитию событий. Шаги, одни за другими, тихо замерли у моих дверей. Наступила тишина, которая воцаряется, когда, затаив дыхание, заглядываешь в пропасть. Я прислушался — жужжание насекомых раздражало до омерзения, барабанные перепонки буквально распухли, будто я улавливал шум надвигающегося тайфуна.
Раздался звук, словно кто-то скребется в дверь, потом стук в дверь, тихий, но настойчивый. Точно отвечая на стук, в тон ему забилось мое сердце. Тихий разговор, и после небольшой паузы снова стук, немного громче, чем раньше.
— Кто там? — спросил я нутром, но голос так и не вылился наружу, вязкая слюна облепила язык.
Стук стал еще громче, за дверью явно волновались.
— Кто там?
На этот раз я постарался, чтобы голос мой прозвучал. Но мне показалось, лился он не изо рта, а из ушей.
— К.-сан[1], — вежливый голос мужчины средних лет назвал, несомненно, мое имя, — простите, что так поздно, уже ночь, но… — послышалось в ответ.
Вслед за этим раздался голос, видимо, молодой женщины:
— Так поздно, уже ночь…
Голоса были такими домашними, что сразу же вернули меня к действительности, они развеяли мои необоснованные страхи, как солнце рассеивает туман. Затем я услышал шарканье подошв нескольких человек — похоже, они были смущены.
Горько усмехаясь по поводу психологического эффекта времени, я натянул брюки и зажег свет. Ремня почему-то найти не смог и, придерживая брюки руками, не колеблясь или, лучше сказать, охотно распахнул дверь и встретил незваных посетителей. Яркий свет придал мне храбрости, а любопытство сделало приветливым.
Передо мной стояли благородного вида господин в черном вечернем костюме и бабочке и сияющая улыбкой такого же благородного вида дама, скорее всего его жена, в платье, ниспадавшем широкими складками. Рядом, опираясь на палку и пошатываясь, широко улыбалась, обнажив десны, сморщенная старуха, которой можно было дать не одну сотню лет. За ними, заполнив всю лестничную площадку, выстроилось несчетное множество детей, начиная со здоровенного детины лет двадцати и кончая новорожденным на руках девушки. Точно сговорившись, они дружно улыбались, склонив головы кто вправо, кто влево.
— Позволим себе побеспокоить хозяина, — сказал, повернувшись, благородного вида господин.
Хотя я не произнес ни слова, все дружно кивнули и толпой ввалились в квартиру. Всего их было девять человек. Они сразу же забили всю квартиру.
— Тесно, — сказал благородного вида господин.
— Тесно, — поддакнула женщина.
— Сейчас уберу, — сказал я поспешно, протягивая руки к постели.
— Не нужно, не нужно, — прошамкала старуха, отстраняя мои руки палкой. — Я устала, прямо сейчас и прилягу.
«Ну и бесцеремонная же!» — возмутился я и повернулся к благородного вида господину — тот, выдвинув ящик моего письменного стола, рылся в нем. Пораженный, я схватил его за руку.
— Что вы делаете? — возмущенно спросил я.
— Да вот, ищу сигареты, — последовал ответ, будто ничего предосудительного он не делал.
1