— Кто бы говорил о вежливости. — Она наблюдала, как Рут возится с кофейником. — Пусть дом приготовит кофе. Мы так редко видимся, зачем же тратить время?
— Все готово.
Рут поставила сахарницу, чашки и кипящий кофейник на серебряный поднос, с краю спешно разложила полукругом пирожные из коробки и прошла в гостиную. Селия за ней.
— Вы должны мне рассказать о себе. Я хочу знать все, — сказала Рут Бену и заметила, как они с Селией обменялись взглядами. Бен размешивал сахар в чашке. Легкий ветерок всколыхнул прозрачные занавески, и до Рут донесся запах кофе.
— Мы с Селией познакомились в «СелТек», — сказал Бен.
— «СелТек», — повторила Рут. — Такая большая компания. Хотела бы я понять, чем ты там занимаешься, Селия. — Я, знаете ли, не разбираюсь в технике, — объяснила она Бену.
— Мы вместе работали над проектом, — сказал он. — Я инженер-механик.
— Да что вы? Может быть, вы мне окажете небольшую услугу? Я пыталась добиться, чтобы техобслуживание отключило голос дома, но они отказались. Вы можете это сделать?
— Мамочка, пожалуйста.
— Не очень предусмотрительно — отключать мозг дома, — сказал Бен. — А вдруг вы упадете?
— Не мозг, только голос.
— Прошу тебя, Мамочка. Мы пришли в гости. Это твой день рождения. Разве ты не хочешь увидеть подарки? У нас их так много.
Бен положил руку на бедро Селии.
— Я помогу вам, — согласился он. — Возможно, вы правы. А вы пока побеседуете.
— Хорошо, — сказала Рут. — Пойдем прогуляемся, Селия.
Они шли по парку, и солнечный свет согревал их плечи. На раскидистом дубе щебетала малиновка, а воздух был напоен запахами цветущих растений. И если не присматриваться, то воображение могло унести Рут из реальности в пасторальный мир, который она знала девочкой. Но что-то неизменно разрушало иллюзию. То ли крошечный самолет, бесшумно скользивший по линии горизонта, то ли старики и старушки, которые копались в маленьких садиках вокруг, гуляли, взявшись за руки, по траве или болтали на крылечках побеленных коттеджей, стоявших в тени деревьев.
Рут гордо взяла Селию за руку и церемонно повела по кругу вдоль коттеджей, представляя ее всем, кого знала, то есть — каждому.
Селия молча курила. Немного погодя она сказала:
— Давай поднимемся на стену.
Рут вздохнула:
— Расскажи мне о своем молодом человеке, о Бене.
— Он милый, правда? Мне нравится.
— Ну, на вид вроде ничего. Давно вы знаете друг друга?
— Месяцев шесть или семь.
— Я бы знала, если бы ты хоть раз позвонила мне за все это время. Ты не говорила со мной почти год, Селия.
— Прости, — сказала Селия. — Я… я не знаю, Мамуль. Я была занята, пойми.
— Так занята, что не отвечала на мои звонки?
— Да. — Селия нагнулась, чтобы потушить сигарету о камни. Затем сунула окурок в карман своего черного платья. — Ты знаешь, я не нарочно.
Рут промолчала. Они уже миновали последние коттеджи и торговый центр на окраине парка и теперь шли вниз по узкой мощеной аллее, которую окаймляли деревья.
— Я рада, что написала и пригласила тебя приехать сегодня, — сказала Рут. — И что ты решилась. Я скучала по тебе и боялась, что ты оставишь меня, как и Марта.
— Мама оказалась не такой уж плохой. Ты на самом деле не знаешь ее.
— А ты знаешь?
— Да, знаю, — холодно ответила Селия.
Они подошли к гранитной стене высотой в тринадцать футов, которая так заросла плющом, что ее почти не было видно.
— Мы бы хотели подняться, — сказала Рут охраннику у ворот, и тот махнул им рукой в знак согласия. Когда они взошли по каменной лестнице с черными железными перилами на стену, перед ними открылась серая панорама города.
— Она вспомнили о твоем дне рождения в этом году? — спросила Селия.
— Прислала мне халат. Из Лаоса. Что она там делает?
— Из Таиланда, — сказала Селия. — Она занимается мелиорацией земель в Таиланде. Это хорошая, важная работа.
— Ей хорошо платят?
— Хорошо никому не платят, Мамуля. В наше-то время.
Они немного помолчали. Подул легкий ветерок. Он пробежал над стеной нежной приятной волной и всколыхнул волосы Селии. Рут захотела снова прикоснуться к ней, обнять ее. Но девушка держалась в стороне, спрятав руки в складках платья, замкнувшись в себе.
— Мама не бросала тебя, — сказала Селия.
— Ну, не знаю, как еще это можно назвать.
— Она тебя не одобряет.
— Что значит не одобряет?
— Твой образ жизни, — сказала Селия. — То, как ты здесь живешь.
— Ну, я же это заработала. Трудилась всю жизнь. И вполне заслужила. Твоя мать тоже в свое время сможет воспользоваться пенсионными сбережениями.