Инициалы и почерк — Лермонтова.
«Послание» («Катерина, Катерина…»). Автограф Лермонтова.
Мало того, что мы не знали о существовании стихотворения «Послание», — мы не знали даже, что Лермонтов такие «безбожные» иронические стихи сочинял.
Кто такая эта Катерина? Можно только догадываться, что это Екатерина Сушкова, с которой Верещагина была очень дружна, а потом раздружилась.
В 1830 году Екатерина Сушкова гостила у Столыпиных в Москве и в подмосковном Середникове. Шестнадцатилетний Лермонтов посвящал ей тогда восторженные стихи. Но в ту пору Сушкова смеялась над ним. И он очень страдал от этого.
Пять лет спустя они переменились ролями. Он был уже гвардейским гусаром, и Сушкова увлеклась им. Но тут посмеялся он над Сушковой. И, наверное, не случайно вписал эти стихи именно в альбом Верещагиной: она лучше всех могла оценить их иронию.
Четвертая находка, обнаруженная в гостиной Винклера, — рисунок пером, изображающий какого-то егеря.
Интересуюсь: кому принадлежат эти альбомы? Профессор Винклер объясняет, что владельца зовут доктор Вильгельм фрайхерр фон Кёниг. Он приходится Верещагиной правнуком. Живет в фамильном замке Вартхаузен.
— А есть у него, — спрашиваю, — что-нибудь лермонтовское еще?
— Да, да. Непременно есть.
— А что есть?
— О, большой акварельный рисунок. Он висит на стене в его замке.
— Как бы его увидеть?
— Да, да… Надо поехать в замок.
— Можно поехать?
— Нет, нет. Прежде надо иметь приглашение.
— А как получить приглашение?
— Это надо звонить: телефон в замке там, где очень холодно, а живут, где тепло. Но я буду пробовать и наконец обрету разговор.
Профессор Винклер действительно долго пробует дозвониться и наконец «обретает» и в самых лучших словах рекомендует барону фон Кёнигу меня и моих посольских друзей.
Простившись с добрым нашим хозяином и гостеприимной хозяйкой, высказав им наши самые благодарные и дружелюбные чувства, мы устремляемся по дорогам Баварии на Мейнинген и на Биберах, в замок Вартхаузен.
Заток Вартхаузен и его обитатели
Уже темно — часов восемь. Мы достигли местечка Вартхаузен. Машина начинает подниматься по лесной зигзагообразной дороге; пока не останавливается перед воротами средневекового замка. На черном осеннем небе рисуются еще более черные контуры островерхих башен и зубчатых стен.
При свете карманного фонаря огибаем куртину. У входа в замок находим старинный звонок. Человек, высокий и молчаливый, открыл и ушел, чтобы сообщить о нашем приезде. Оглядевшись вокруг, понимаем: мы шагнули в XVII век!
Замок Вартхаузен.
Полутьма. Тяжелые своды. Лепные гербы. Оленьи рога. Секиры. Копья. Шпаги. Латы. Шлемы. Старинная пушка на площадке широкой лестницы, с которой спускается к нам господин средних лет, в обычном современном костюме, корректный и тихий, отчасти похожий на нашего замечательного актера Эраста Павловича Гарина.
Знакомимся: владелец замка фрайхерр фон Кёниг.
— Да, да! Профессор Винклер звонил мне… Прошу!
Средние века продолжаются! Скупо освещена длинная галерея, увешанная портретами прежних владельцев: рыцари в панцирях и с мечами, пудреные парики, дамы в высоких прическах — бархат, атлас, обнаженные плечи… И снова — рога и оружие, свидетели былых веселых охот и кровавых сражений.
В конце коридора барон фон Кёниг отворяет дверь перед нами — мы в современной гостиной: тепло, модные кресла и столики, торшер, мягкий свет. На стене — акварель: стычка французских кавалеристов и русских крестьян.
Сражение русских крестьян с французами. Акварель Лермонтова.
Уже издали видно — Лермонтов! Его манера. Его любимый сюжет — 1812 год!
Осмотрели. Выражаем удовольствие, радость.
— Каковы планы барона Кёнига в отношении картинки?
— Я не хотел бы расставаться с этой фамильной реликвией, — говорит доктор Кёниг. — Но если вы желаете сфотографировать ее и воспроизвести эту акварель в вашей книге — пожалуйста!
Он предлагает осмотреть замок.
