Черт, он считал Гликмана психом еще до этого “инцидента".
Дитс откашлялся.
- Еще один вопрос, прежде чем вы уйдете: у вас нет сомнений в том, что Гликман мог придумать что-то подобное?
Розенталь покачал головой.
- Если кто-то и мог придумать что-то настолько сложное, не говоря уже о том, чтобы реализовать это, так это Гликман. Может он и сумасшедший, но он гений. И... и у него был мотив играть с нами вот так.
Человек Агенства заговорил в первый раз.
- А вы не думаете, что он мог разработать эту штуку, а потом продать ее конкурирующей стране?
Розенталь пожал плечами.
- Понятия не имею. Я не знаю симпатий этого человека. Я знаю, что он имеет зуб на Агентство, и я понимаю, что он делает что-то подобное, пытаясь отомстить нам, - он сделал паузу. - Мне просто интересно, что будет дальше.
Дитс мрачно кивнул.
- И мне тоже.
- Спасибо, - сказал Кигельман. - Мы позвоним вам, если нам понадобится что-нибудь еще.
Розенталь встал, пошел на выход, потом медленно обернулся.
- Еще одна вещь. Вы никогда не думали, что, возможно, это как раз то, что заставило Гликмана свихнуться? Я имею в виду, если эти цифры могли заставить Купера... делать то, что он делал, как насчет всех цифр, которые есть у Гликмана в голове? Я имею в виду, что он сидел здесь, думая об одних числах, думая о других, отбрасывая некоторые, добавляя новые. Может быть, это похоже на компьютерный вирус в его мозгу. Может быть, формулы и последовательности, которые захватили его разум, поработали над ним. Может быть, они заставили его... сделать то, что он сделал.
- Может быть, - рассеянно сказал Кигельман. Он кивнул в сторону двери. - Спасибо.
Розенталь вышел из кабинета, чувствуя себя немного раздраженным. Он не ожидал, что будет в этом участвовать. Понимал, что он человек маленький, вовлечен в это дело лишь постольку, поскольку был свидетелем. Но если они хотят узнать его мнение, то, по крайней мере, могли его выслушать.
Кроме того, нравится им это или нет, но это была математическая задача. Если они действительно хотят знать, что происходит и почему, вместо того, чтобы просто знать - кто, им придется посвятить в это ученых.
В противном случае они упустят всю суть.
Он вернулся к своему рабочему месту, достал папку с проектом А-986 и включил терминал.
И увидел цифры на экране.
Он кончил мгновенно. Это был самый мощный оргазм в его жизни. Его пенис мгновенно перескочил из вялого состояния в эрегированное и выплеснул, казалось бы, бесконечное количество горячей спермы в штаны. У него хватило здравого смысла быстро отвести взгляд, неуклюже потянувшись к выключателю, даже когда на него накатил второй оргазм.
Он заставил себя думать о чем-то еще, кроме чисел. Он видел цифры на экране в течение доли секунды, но боялся, что все еще сможет вспомнить их, поэтому намеренно очистил свой разум от всех математических мыслей.
Его первой реакцией было вбежать обратно в кабинет Дитса и сказать этим самонадеянным придуркам, что он стал мишенью, и им, черт побери, лучше посвятить его в это дело. Сначала Купер, потом он сам? Здесь была какая-то закономерность. У Гликмана был план. Он знал, что делает, и пробирался вверх по служебной лестнице Агенства.
Но его второй мыслью было то, что он должен распечатать скриншот экрана и сохранить его для себя.
Кто-нибудь понял, что произошло? Он украдкой оглядел модульные стены своего рабочего места, но никто не смотрел в его сторону. Никто этого не заметил.
Он посмотрел себе между ног. Темное пятно на промежности его светло-серых брюках было огромным и заметным. Внутри нижнего белья сперма загустела и стала холодной. Опустошенный пенис болезненно пульсировал.
Что, черт возьми, с ним случилось?
Политика гласила, что все полученные данные должны оставаться в лаборатории. Любое нарушение правил было поводом для увольнения и основанием для судебного иска. Вся работа была собственностью Агентства. И он это знал. Он согласился с этим. Он каждый год подписывал обновленные инструкции на этот счет и до сих пор даже не мог вспомнить случая, когда у него возникло бы хоть отдаленное искушение нарушить свою клятву.
До сих пор.
Было что-то пугающее в этой внезапной перемене его преданности и чувств.
Он подумал о силе этих двух оргазмов.
Что там говорил Фрейд о том, что секс является движущей силой всех человеческих устремлений?
Он распечатает себе скриншот, а потом расскажет Дитсу, и пусть Агентство возьмет все на себя. Какой от этого может быть вред? Он не собирался делиться этой информацией. Он не собирался продавать ее другому правительству или пытаться извлечь из нее выгоду.
Он просто сохранит его. Для…
Для своего личного пользования.
Он задумался на мгновение, затем повернул регулятор интенсивности на своем экране в сторону уменьшения. Снова включил аппарат и нажал на клавиатуре клавишу "Print Screen”. Принтер, подключенный к терминалу, выплюнул распечатку цифр. Он взглянул на несколько первых чисел и член мгновенно встал. Быстро сложив листок, Розенталь засунул его в карман.
Позже он сложит его в еще меньший квадрат и спрячет в бумажник, прежде чем покинуть здание.
Он глубоко вздохнул, снял трубку и позвонил Дитсу.
Когда он вернулся с работы, Эми была на кухне. Розенталь поставил портфель в прихожей, достал из кармана распечатку и прочитал первые десять цифр, закрыв рукой остальные шесть. У него мгновенно встал, но до оргазма оставалось еще одно число. Он снова сложил листок, положил его обратно в бумажник и повторил про себя десять цифр, пока шел на кухню.
Жена обернулась на звук его появления и сразу же увидела эрекцию, натягивающую испачканные брюки.
- Что ... - начала она.
Он подошел к ней, расстегнул ремень, молнию на брюках и позволил им упасть на пол. Он начал расстегивать верхнюю пуговицу на ее джинсах. Она попыталась вырваться. Крепко держа ее, он стянул с нее брюки.
- Я готовлю ужин! Что ты себе удумал...
- Пять, - тихо прошептал он. - Шесть, восемь, один, три, девять...
Анализы были нормальными, никаких физиологических проблем не было обнаружено даже после проведенной изнурительной серии обширных обследований, и вскоре, после девяти вечера, Купер был выписан из больницы. Дитс и Кигельман хотели, чтобы он зашел к ним, хотели обсудить с ним новую информацию, полученную после обнаружения следов на внешних линиях, но он сказал, что устал, хочет пойти домой и немного поспать, и они согласились отложить все до следующего утра.
Но они все же прислали машину, чтобы отвезти его домой. Купер был благодарен за этот жест и принял его.
Вернувшись домой, он быстро съел разогретый в микроволновке ужин, принял душ и лег в постель, но заснуть никак не мог. Он ворочался с боку на бок в течение получаса, показавшемся десятью часами, прежде чем, наконец, сдался. Купер направился в свой кабинет и сел в кресло перед столом.
Гликман.
Что этот псих сейчас делает?
Купер уставился на десять цифр, которые он записал, на десять цифр, которые он запомнил, и задумался, было ли это просто физическое расположение цифровых символов, вызвавшее такую реакцию, или это было человеческое восприятие их значения и последовательность мыслей, спровоцированных их расположением в таком порядке. Повинуясь внезапному порыву, он переписал цифры на другой лист бумаги, и с каждым росчерком пера его член становился все больше и больше. Он встал, взял листок бумаги и вышел на задний двор.
- Альберт! - позвал он.
Из заросшего кустарником темного угла двора донесся собачий зевок.
- Альберт!
Собака подбежала к нему.
Купер погладил своего любимца по голове, взъерошил ему шерсть и заставил сесть. Одной рукой он держал голову Альберта, а другой поднес листок бумаги к глазам собаки.
И почувствовал, как собачья сперма брызнула на его босые ноги.
- Ушел, - сказал Кигельман. - Он, должно быть, знал, что мы его выслеживаем - или что его можно выследить - и смылся.