Телефон зазвенел, когда Кристина разделывала курицу. Шел уже шестой час, но Кент еще не вернулся с работы. Она уже было собралась оставить звонок на откуп автоответчику, но на случай, если это звонил Кент, — сообщить что у него сломалась машина, или стряслось что-нибудь еще, — все-таки вытерла руки бумажной салфеткой и ответила.
— Алло?
— Кристина? Это Дженна. Я поговорила с директором насчет этого мальчика. Она сказала, что жалоб не было. Ни от учеников, ни от учителей.
— Ты объяснила?
— Я попыталась.
— И что она сказала?
— Попыталась обставить дело так, будто проблема во мне. Сказала, что кухни разных этнических групп пахнут не так, как наша, и мы должны относиться к этому с пониманием. Пыталась выставить меня расисткой какой-то. — Дженна рассердилась. — Ноги ее не будет в моем клубе! Вон!
Кристина не поверила своим ушам.
— Еда не так пахнет? Это не какая-нибудь экзотическая приправа, которую можно унюхать только когда он открывает свое ведерко с обедом. От него же через дорогу прет, как будто в серной бане насрали.
— Как будто я не знаю. — По голосу Кристина поняла, что она улыбается. — Насрали в серной бане? Неплохо, неплохо.
Кристина улыбнулась сама себе.
— Да, неплохо. Но от него и правда так пахнет.
Дженна вздохнула.
— Ну что же, тогда нам придется сидеть дома, закрывать двери и окна, и ждать, пока он не пройдет мимо.
— Придется, — согласилась Кристина.
И все же, дома она сидеть не стала. Просто не могла. Было в этом мальчике что-то странным образом притягательное, так что на следующее утро она сидела на крыльце с газетой в руках. Так ведь заведено в пригородах, да? Выходить на свежий воздух в хорошую погоду?
К соседнему дому подъехала машина Дженны, и они с Сэм вышли. Видимо, отвозили детей в школу. Увидев Кристину, они помахали ей и подошли.
— Привет.
— Доброе утро, — поприветствовала Кристина.
— Угадай, кто идет! — поддразнила Дженна.
— Мы видели его по пути, — сказала Сэм.
Тут, как по сигналу, показался мальчик — сегодня он шел по их стороне дороги, всего лишь в каком-то футе от ее двора. С такого расстояния она смогла разглядеть, что он и вправду выглядит по-ближневосточному — темная кожа, пестрая рубашка со странными узорами. Дул легкий ветерок, но, — слава, тебе, Господи, — в другую сторону, так что запаха она сегодня не почувствовала. Но с виду мальчик был чумазый. Даже учебники в его руке были покрыты слоем грязи. Проезжавший рядом на велосипеде школьник швырнул ему персик в голову, мальчик увернулся, и персик покатился по тротуару.
Кристина не могла сдержать улыбку.
Мальчик посмотрел на нее — словно почувствовал, что она находит произошедшее смешным. На секунду они встретились взглядом. Она видела ненависть в его взгляде, и, не выдержав, отвернулась. Да как ты посмел злиться, это от тебя воняет на всю улицу, черт возьми! Она повернулась вновь посмотреть на него, но он уже ушел.
— Как грубо! Вы это видели?
— Вот бы он сделал нам одолжение и сдох. — Сэм выпучила глаза и прикрыла рот рукой, словно поразившись собственным словам, и внезапно прыснула от смеха.
Дженна тоже засмеялась.
— Утонул в бочке духов.
Сэм расхохоталась до слез.
— Простите! Простите!
— Не извиняйся, — сказала Дженна. — Мы все об этом думали. И, наверное, не мы одни.
— Кроме нашей директрисы, — вставила Кристина.
— Ага, — сказала Сэм. — И кто ее в жопу клюнул?
Она снова выпучила глаза, и вновь расхохоталась.
Как и ее подруги.
На следующее утро он пошел в школу пораньше. Кристина была дома и увидела его в окно. Детей было немного, но откуда-то к мальчику с улюлюканьем подбежали две девочки, повалили его на землю, и побежали дальше. Кристина усмехнулась, наблюдая, как он возился на земле — из-за тяжелого рюкзака он был похож на перевернутую черепаху, пытающую встать на ноги. Потом он встал, осмотрелся, и уставился на ее дом.
Ах ты ублюдок мелкий, подумала она.
Через день он вышел позже. Улица опустела — взрослые уже ушли на работу, дети — в школу, а домохозяйки уже попрятались по домам. Кристина вышла отдохнуть от расстановки мебели, и сажала кустик хризантемы, подаренный Дженной на новоселье. Она унюхала мальчика раньше, чем увидела, — этот отвратительный смрад, донесенный легчайшим порывом ветра, и первое, что она подумала — мальчик опоздает в школу. Ну и хорошо! Осмотревшись, она подпрыгнула, увидев его на тротуаре прямо перед собой.
Она испуганно ахнула, и мальчик повернулся к ней. Что это у него на лице? Презрение? Гнев? Ненависть? Неважно, что это было, потому что тут он споткнулся о черенок ее лопаты, лежавшей на тротуаре, и упал вперед, слишком внезапно, чтобы хоть как-то закрыться. Грохнулся головой в бетон, все так же сжимая книжки в безвольно повисших руках.