Назвав себя и свое издание, первый смельчак-журналист задал вопрос самому Василию:
— Скажите, Василий, а что вы намерены делать с политической оппозицией, когда придете к власти.
— Оппозиции не будет, — подсказал Дубовский в микрофон, стоя перед телевизором в своем офисе.
Василий его не услышал. Что-то определенно случилось с его наушником. Вместо реплик Дубовского Василий слышал только всевозможные помехи и посторонние звуки.
Ситуация стала критической, когда настырный писака повторил свой вопрос:
— Так что вы сделаете с оппозицией, Василий?
Дубовский замер в ожидании:
— Он что, не слышит меня? Надо прекратить!
— Поздно, — предостерег Котов. — Поймут, что что-то случилось. Пусть выпутывается сам. Вы ему за такие случайности и платите!
Выпутываться Василий умел плохо. От волнения и напряжения всех мысленных процессов он уже взмок с головы до пят. Наушник ни чем не мог помочь. Среди фона помех отчетливо раздавались только какие-то механические щелчки.
— Перещелкаем оппозицию, — выдал Василий от безысходности.
По залу прокатился невротический смешок.
— А как же свобода? — взмолился все тот же корреспондент. — Что вы сделаете со свободной прессой? Она ведь не будет спокойно смотреть на то, как вы щелкаете оппозицию.
Щелчки в ухе Василия продолжались.
— И прессу перещелкаем! — продолжил он, надеясь, что больше 'щелкать' никого не придется.
Смех среди журналистов стал еще громче.
Один из них встал и, представившись, еще раз проверил Василия на изворотливость:
— И что же тогда будет? — спросил он. — Что будет, когда вы всех перещелкаете?
Помехи не прекращались. В ухе Василия щелчки сменились монотонным гудением.
— Загудим! — весело парировал вопрос Василий.
Среди всеобщего хохота поднялся следующий:
— Василий, если вы станете президентом, то кто займет кресло премьер-министра?
Долгий гудок в ухе оборвался. Начались короткие гудки. Василию пришло в голову, что они очень похожи на телефонные. Такие бывают, когда...
— Занято! — выдал Василий. — Это кресло уже занято.
Котов замер перед экраном с открытым ртом. Дубовский лишь многозначительно улыбался, глядя на то, как задают его подопечному очередной вопрос:
— Скажите, Василий, не собираетесь ли вы после избрания президентом ввести новую государственную символику.
Новый герб, флаг или гимн, например. Или вы поддерживаете нынешнюю символику?
— Гад! Хорошо свое дело знает! — процедил Котов. — Тут что не скажи, а часть голосов потеряешь. Или тех, или этих.
Василия больше беспокоило другое. Он помнил цвета флага, помнил, что гербом работает птиц с двумя головами, но вот музыка и слова гимна на ум не приходили. То ли Василий не помнил слова, то ли их и не было. Наушник по-прежнему молчал. Только помехи пронзительно свистели в пустоте эфира.
Повинуясь скорее собственному внутреннему голосу, нежели интересам дела, Василий встал, поправил пиджак, поднес один из микрофонов ко рту и засвистел в такт свисту помех. Вставшие вместе с Василием специалисты из его 'команды' поймали мелодию и тоже начали воспроизводить ее всевозможными способами. Спустя несколько секунд уже все, кто находился в зале дворца пионеров, поняли — рождается новый гимн России. Мелодия зазвучала громче, весь зал встал, вливаясь в музыку своим насвистыванием.
— Великолепно! Записывайте, Александр Павлович! Записывайте! -взмолился Котов.
— Уже! — Дубовский приглушил звук у телевизора и заметил:
— Не нужны ему наши подсказки. Подсказки у него уже все записаны.
Он постучал себя указательным пальцем по лбу:
— Вот здесь.
— Все, это конец! — именно таким возгласом отметил конец первого месяца избирательной кампании Василий, вломившись в офис Дубовского. — Они все узнали!
Василий шлепнул свежую газету на стол, но тут же замолчал, когда увидел, что Дубовский уже читает такую же.
— Вы про это? — усмехнулся Дубовский, ткнув в пальцем в статью. — Чушь. Кого удивит то, что предприниматель Дубовский поддерживает кандидата Василия. Кого это удивит теперь, когда Василием называют каждого пятого новорожденного мальчика, и почти вся страна просто влюблена в Василия. Все здоровые силы общества объединяются вокруг Василия. Сенсацией было бы, если бы я не поддержал вашу кандидатуру. Раньше надо было. Месяц назад такая статья стоила бы мне легкого беспокойства.
— А про мое беспокойство вы уже и не вспоминаете? — разгорячился Василий. — Тогда, на первой пресс-конференции я чуть не погорел.