Последовал дикий хохот.
— Да эти обезьяне даже бритвой пользоваться не умеют, — заметил Олег сквозь смех, — не то что камерой.
Заметив, что один Игорь не смеется, Колян грубо стукнул его в спину.
— Че такой убитый?
Игорь молчал. Ему хотелось высказать все, что он думает о них и о тех, кто послал его в эту проклятую Чечню. Но он молчал. Что их так веселило? Грабежи и похищения людей, которые они называли «зачисткой»? Или им нравится убивать людей? Другие его сослуживцы, с которыми он познакомился еще до Чечни, раньше не были такими, как эти. «Война закаляет» говорил командир. Почему же он не закаляется? Почему с каждым днем его все больше тошнит от этой войны?
Переходя речку, отряд остановился, увидев у источника девушку, набирающую воду в ведра. Одета она была во все белое. Голову ее прикрывала косынка. Она словно не замечала их. Или делала вид, что не замечает.
— Ты смотри-ка какая, — сказал сержант. — Одна одинешенька.
Он кивком повелел отряду следовать за ним. Все двинулись к девушке. Игорь неохотно пошел за ними, примерно догадываясь, что сейчас будет.
Девушка посмотрела в их сторону и быстро отвернулась. Было заметно, как она напряглась.
— Что здесь делает такая красавица? А-а? — сказал сержант, медленно подходя к ней.
Девушка бросила ведра и встала, опустив глаза, но не промолвила ни слова.
— Эй! — он взялся за ее подбородок и повернул лицом к себе. — Ты почему не отвечаешь?
Она резко вырвалась и быстро зашагала прочь. Путь ей перекрыл Колян.
— Что же ты такая невоспитанная? — сказал он. — Может ты снайперша? А ну-ка покажи, есть ли у тебя оружие.
Он только хотел было до нее дотронуться, как та оттолкнула его руку и побежала. Другой рядовой подставил ей под ноги приклад автомата. Девушка зацепилась, кувыркнулась и упала прямо в речку. Военные захохотали.
— Куда это ты так торопишься? — не унимался сержант. — Удели нам минутку.
Девушка плача встала и в отчаянии прокричала:
— Отстаньте от меня! Что я вам сделала?
Вся ее одежда промокла до ниточки и прилипла к телу. Сержант схватил ее за руку. Она пыталась вырваться, однако, рука сержанта оказалась сильнее.
— Ну что, получила? Не надо было брыкаться.
Игорь хотел вмешаться, но никак не мог решиться. Это могло кончиться очень плохо. Он боялся сержанта. Попробуй он сказать хоть слово в защиту девушки — и его строго накажут. Так сержант делал всегда. Наказывал его почти ли не каждый день, по поводу и без повода. Иногда просто срывал на нем свою злость, не важно, виноват он или нет. Бывало, подойдет к нему и без предупреждения как врежет в лицо со словами: «Защищайся!». Если он не защищался (что бывало почти всегда), начинал обзывать его бабой, слабаком и так далее. А если защищался (был только один такой случай), получал от сержанта вдвое больше. Чего Игорь не мог понять — откуда у него берется столько ненависти?
Поняв, что попытки вырваться из железной хватки сержанта ни к чему не приведут, девушка протянула к нему руки и оцарапала его лицо. Сержант почувствовал острую боль. По всему лицу потекла кровь, заливая глаза. Лицо горело. Он сначала стоял изумленный, не зная, что с ним случилось. Но руки девушки он не отпускал. Другой рукой ощупал свое лицо и взглянул на окровавленную ладонь.
— Ах ты сука!
С этими словами он врезал кулаком в лицо девушке. Та плашмя упала на землю, обвалявшись в грязи. Она уперлась руками о землю и попыталась встать. Удавалось ей это с трудом, поскольку после удара у нее кружилась голова. Изрыгая проклятия, сержант ударил ее ногой в живот. Из ее губ вырвался протяжный стон.
— Тварь такая! — вопил он. — Геройствовать вздумала?
Он ударил еще раз, когда та уже сумела присесть на земле. Девушка опять упала. На этот раз она не двинулась с места. Так и лежала, лицом в грязи.
— А ну-ка, Юрка, — обратился он к рядовому, — подыми-ка эту сучку.
Тот грубо поднял ее с земли. Глаза ее были закрыты, рот открыт. Она тяжело дышала. Из рассеченной раны на щеке телка кровь. Ноги ее не держали. Когда рядовой завернул ей руки за спину, девушка вскрикнула.
Сержант снял свой автомат с предохранителя. Глаза у девушки округлились. Рядовой, державший девушку, напрягся. Он сразу понял: сейчас начнется что-то плохое. Сержанта легко было вывести из себя. И он не успокаивался, пока не накажет нарушителя спокойствия. Подобные сцены всегда заканчивались плохо.
Девушка уже не пыталась вырваться. Силы покинули ее. Она могла только тяжело дышать. Глаза ее были полуприкрыты. Она была на грани потери сознания.