После этого Иоанн Цимисхий подошел к Доростолу. «Сомкнув щиты и копья наподобие стены», навстречу ему вышли русские. Щиты у них были узкие и высокие, они закрывали человека почти с ног до головы. После боя, длившегося с утра до самой темноты, русские вынуждены были уйти обратно в город. Началась трехмесячная осада. В Доростоле наступили голод и болезни. Ночью на берегу Дуная у стен города полыхали огромные костры - русские сжигали трупы погибших и совершали жертвоприношения. А ниже по реке стояли греческие огненосные суда, преграждавшие выход из Доростола к морю. С суши царь велел прорыть окопы и посадить в них воинов, чтобы препятствовать вылазкам. Положение в осажденном городе становилось все тяжелее. Воины заговорили о сдаче. Тогда, по словам Льва Диакона, Святослав обратился к ним с такой речью: «Если мы теперь постыдно уступим ромеям (византийцам), то погибнет слава, спутница русского оружия, без труда побеждавшего соседние народы и без пролития крови покорявшего целые страны. Итак, с храбростью предков наших и с мыслью, что русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество. Мы хотим или жить победителями, или, совершив великие подвиги, умереть со славою». Речь эта очень близка знаменитым словам нашей летописи: «Не посрамим земли Русской, но ляжем костьми, ибо мертвые срама не имам».
Была сделана еще одна отчаянная попытка прорвать осаду. Внезапно поднявшийся смерч нес пыль и песок прямо в глаза русским. Святослав был ранен, осажденным пришлось пойти на переговоры о мире. Святослав и Цимисхий встретились на берегу Дуная. Император в позолоченном оружии, украшенном самоцветными каменьями, подъехал на боевом коне. Его сопровождала свита в блестящих доспехах. Святослав с дружинниками подплыл в ладье. Он сам сидел на веслах. На нем была белая одежда, ничем, кроме чистоты, не отличавшаяся от одежды его воинов. Голубые глаза, длинные свисающие усы, гладко выбритая голова с длинным чубом; золотая серьга в одном ухе. Он казался мрачным и суровым. Так описывает Святослава Лев Диакон.
Согласно договору император обязывался дать Святославу беспрепятственно выйти по Дунаю в море и снабдить его продовольствием. Святослав же должен был оставить Болгарию, вернуть пленных греков и не нападать больше на владения Византии.
Святослав, заставивший даже врагов уважать себя, служил в течение веков примером мужества. Портрет, нарисованный греческим историком, послужил основой для небольшого, но очень выразительного скульптурного изображения Святослава на коне, сделанного Е. А. Лансере в начале нашего столетия. Скульптура находится в Русском музее в Ленинграде.
Когда в 1930 году на Днепре строили электростанцию, на дне реки, в самом узком ее месте, нашли пять мечей. Кто знает, может быть, это оружие воинов Святослава, погибших здесь от руки печенегов? Здесь было самое опасное место. Обрывистые берега сближались так тесно, что стрела легко могла перелететь с одной стороны на другую. Тут не раз устраивали засаду печенеги.
Отношение летописца к Святославу двойственное. В рассказе о его гибели чувствуется осуждение князя. В одном из списков летописи даже приводится надпись на кубке, сделанном из черепа Святослава: «Чужих ища, своих погуби». Согласно другому списку надпись совсем иная: «Пусть дети наши будут похожими на него». Святослав привлекал честностью, простотой и удалью. Но его походы не вызывали сочувствия у русских людей.
Летопись не только исторический памятник. Это и памятник литературы. Стиль ее отличается от стиля литературы нового времени. Рассказы Начальной летописи написаны очень просто, сдержанно, сжато. Авторы не описывают ни своих чувств, ни чувств своих героев. Например, отчаяние Ярополка при виде трупа убитого брата Олега выражено лишь несколькими словами упрека Свенельду: «Смотри, этого ты и хотел». Точность, сжатость при большой образности отличают художественную манеру большей части летописных рассказов.